Только что мы отметили 9 Мая. В нашей памяти «отгремев, закончились бои». Звучали хиты давних лет, военных и послевоенных: «Темная ночь», «Журавли», «Три года ты мне снилась»... В этих песнях струилась ясная мелодия, в них была душа. Но вот ведь: нынешнее поколение не заставишь петь те давние хиты о главном, равно как и старшее поколение не будет подпевать Кайрату Нуртасу. А молодежь подпевает. Значит, Кайрат Нуртас задел потаенные струны в душе современников?

«Песне ты не скажешь «до свиданья»»...

Об уровне профессио­нализма отечественной эстрады, о проблемах и парадоксах современной казахстанской песни мы беседуем с тем, кому по­нятны и музыкальные вкусы ветеранов, и му­зыкальные устремления наших дней. Артур Оренбургский – композитор, руководитель биг­бэнда Национальной академии искусств им. Жургенова, заведующий кафедрой «Инструменты эстрадного оркестра».

– Сейчас понятие «композитор» нивелиро­ валось, – сетует он. – По­пулярную музыку пишут все, пишут для всех. Тер­мин «автор», увы, стал тождествен слову «ком­позитор». У нас сегодня нет людей, равновеликих по масштабу дарования и профессиональной ос­настке Батырхану Шуке­нову. Он высоко держал планку. Профессиональ­ная аранжировка, про­фессиональный вокал, профессиональный ак­компанемент и, разумеет­ся, виртуозное владение саксофоном. Эти состав­ляющие дали Батырхану соответствующее окру­жение, а именно – клас­сных аранжировщиков, опытных текстовиков и достойное техническое оснащение, т.е. свет, звук, танец. Все это на высо­чайшем уровне. По сути, то была старая советская школа, которая перетекла в современную эстети­ку. Шукенов спокойно работал и «живьем», и в телеверсиях, и на записи альбомов. С его уходом «А­-Студио» осталась, ко­нечно, на пьедестале, но вот все остальное явно не дотягивает до уровня Батырхана. Он работал и на Россию, и на Казах­стан, это была и русская поп-­музыка, и казахская, все было очень сбаланси­рованно. В его реперту­аре звучала песня Куата Шильдебаева «Отан Ана», песня патриотическая, и она спета, сыграна опять­-таки на высочайшем про­ фессиональном уровне.

– Остались ли у Шукенова последователи?

– Наверное, да. Но профессионалов подоб­ного уровня – нет. В Ба­тырхане все на редкость гармонично сочеталось. И этничность, и менталь­ность, и казахское начало, и русское, все было орга­нично и притягательно. Ничего равнозначного этому у нас пока не по­явилось. Есть так называ­ емый той­бизнес – самим этим словом, наверное, уже многое сказано. Здесь работают ребята казахско­язычные. Я, честно говоря, с этой частью популярной музыки не очень знаком и судить о ней не берусь. Не­которых ребят я знаю, они с неплохими голосами, я с ними поддерживаю от­ношения, но не более того.

Впрочем, тут я могу сказать вот что. В Астане открылся Театр мюзикла, в его репертуаре произ­ведения популярных со­временных авторов, в том числе молодых, ищущих новые формы самовы­ражения. Мне удалось с Бахытом Каирбековым на его тексты написать му­зыку, это два мюзикла на казахском языке «Клятва друзей» и «Астана – моя первая любовь».

– Их можно увидеть на сцене?

– Да, это репертуарные спектакли. Более того, один из них в марте при­возили в Алматы и по­казывали в театре имени Ауэзова. Вообще­-то сам я тяготею к академиче­ским жанрам и джазу, но несколько моих песен, к примеру, поет Роза Рым­баева. Однако потом ком­позиторское образование невольно разворачивает меня в сторону основа­тельных, серьезных форм.

– Как вы считаете, насколько самобытна наша казахстанская поп-музыка?

– Сейчас на рынок шоу­бизнеса хлынул та­кой поток музыкальной продукции, что остаться вне зоны чьего бы то ни было влияния трудно, тем более в сфере поп­-музыки. Свидетельство тому многочисленные громкие скандалы, су­дебные тяжбы и разборки по поводу возможного плагиата даже с участием членов Союза композито­ров. Как говорили раньше: поскреби любого русского – татарина найдешь. Так и тут: в каждом четвертом шлягере – отзвук Майкла Джексона или Киркорова. Не говорю, хорошо это или плохо, но сам факт имеет место быть.

– А задействован ли нашими современными композиторами богатейший мелос Степи? Или это праздный вопрос?

– Нет, почему: есть песни с явным уклоном в этнографические моти­вы. Это слышится, чув­ствуется. Кто-­то делает это намеренно, кто­-то ра­ ботает по европейской кальке или американской. Ограничителя нет, вседоз­воленность полная. Тут действует диктат рынка. А этническая тема везде и всегда хороша, плодонос­на и работает безотказно, будь то русская традиция, грузинская, ирландская или, как в нашем случае, казахская.

Парадоксы многополярного мира

– И все-таки чего не хватает в современном песенном творчестве?

– Хотелось бы помень­ше самодеятельности, хо­телось бы, чтобы этим занимались профессио­налы. Сложность в том, что никто не может с точ­ностью сказать, каков он, настоящий профессионал. Потому что не всегда на­личие композиторского диплома дает какие­-то преференции. А востре­бованность в песне огром­ная. Взять хотя бы рос­сийские образцы. Игорь Николаев или Юрий Антонов, авторы огром­ного количества шляге­ров, имеют всего­-навсего училищное музыкальное образование. Интерес­ную вещь сказал Игорь Саруханов, хотя меня это вначале и резануло. Мне, заявил он, не совсем по­нятно, что такое профес­сиональный композитор. Я чуть не крикнул ему: так профессиональный композитор – это тот, кто профессионально учится композиции! Но ведь есть песенники, не имеющие даже музыкального об­разования. Никакого!

А есть серьезные компози­торы, которые владеют формой, оркестровкой и т.д. Как Родион Щедрин, к примеру. «А мы монтаж­ники, высотники» – это же его творение. А зна­менитая песня «Нас утро встречает прохладой»? Ее автор – ни много ни мало Дмитрий Шостакович. В то же время это мастера, владеющие композицией высочайшего уровня, в сложнейших ее прояв­лениях. Вот тут нужен четкий водораздел, чтобы люди понимали, что есть базовые знания, которым просто так, из Интернета, научиться невозможно. Ну да, освоил азы компо­зиции оnline за три месяца и написал фугу четырех­голосную. Возможно ли такое?

Для этого нужны серьезные структури­рованные знания, а это огромный труд. За плеча­ми таких людей высочай­шая образованность. Там и философия, и история музыки, и знание искус­ства во всех его проявле­ниях, и наследие великих мастеров, и огромная ин­теллектуальная оснастка. Вот где истоки симфоний. Другое дело – песня, ей свойственны некие упро­щенные модели. Надо ли тут быть Пахмутовой, Бабаджаняном или Тари­вердиевым? В общем-­то надо бы, но, как считают многие наши песенники, необязательно. Вот эта не­ обязательность, облегчен­ность, вседозволенность сказываются и на самой песне. В большинстве сво­ем такая песня – калька с расхожих западных об­разцов, почерпнутых на просторах Интернета.

– Но ведь ограничить это невозможно? На то она и вседоступность Интернета, и его безбрежность...

– А зачем ограничи­вать? Это надо принять как данность. Вообще, сам я как действующий ком­позитор не вправе кого-­то в чем­-то порицать, давать огульные оценки, это мо­жет вернуться бумеран­гом. И хотя я не тяготею к популярной музыке, но в силу необходимости работаю и в этом русле.

– Для художника важно самовыражение. А учитываются ли при этом интересы публики? Или она всеядна – мол, «пипл все схавает»?

– Если говорить о Ка­захстане, то ведь у нас слишком небольшая по­пуляция населения, 18 миллионов для шоу-­биз­неса – это очень мало. Так что вести речь о том, что чьи­-то вкусы фор­мируются под влиянием определенной публики, не приходится. Тем более в силу полиэтничности все неоднозначно и похоже на лоскутное одеяло. Едва ли можно говорить всерьез о какой-­то обратной связи.

– А вот такое явление, как Еркеш Шакеев – это всерьез или как?

– Еркеш – явление особое. Да, он не имеет музыкального образова­ния, но его песни стали хитами. Это, в сущности, народные песни. Там и слова, и музыка его. Такой вот феномен. Его песни исполняли и Батырхан, и «А-­Студио», и Карина Абдуллина. Простран­ство музыки многооб­разно и многополярно, и эту многополярность к единому знаменателю не сведешь. У каждого своя правота. По­-своему прав будет и попсовик, сидя­щий на кухне с гитарой и на песне из трех аккордов нарубивший кучу денег, и невостребованный сим­фонист, который пишет в стол, причем пишет, быть может, шедевры – просто они сегодня никому не нужны. Проблема, кстати, общемировая. Ты можешь получить 33 образования и остаться у разбитого корыта. Современную серьезную музыку сейчас никто не исполняет. Там первая проблема – нанять оркестр, а это слишком дорого. Вторая пробле­ма – если это рейтинго­вый оркестр, то у него все расписано на два-три года вперед. Спиваков очень жестко высказался по поводу современных композиторов: «Я эту бе­либерду играть отказыва­юсь». Хотя на Западе – в Германии и Нидерландах – есть какие­-то фестива­ли, они арендуют забытые храмы, и там собираются композиторы, которые пи­шут в современном ключе. Да что там Нидерланды! У нас в консерватории работает Санжар Байте­реков, сын знаменитого композитора-­песенника Сейдуллы Байтерекова, написавшего некогда для Розы Рымбаевой песню «Алия». Санжар препо­дает в консерватории и ра­ботает, причем очень пло­дотворно, в современной композиторской технике.

Резюмируя все выше­сказанное, хочу отметить вот что. Молодой компо­зитор думает как? Вот я получил диплом, начинаю писать музыку, продавать ее в переходах, и за ней выстроится очередь. А очереди почему­-то нет и не предвидится. Что де­лать? Надо попросту вы­живать. А потому компо­зитор должен быть прежде всего ремесленником. Он должен уметь оркестро­вать. Он должен быть хо­рошим аранжировщиком, хорошим стилизатором, уметь писать музыку в нужном ключе. Он должен быть звукорежиссером. И, конечно, необходимо владение инструментом. Надо быть готовым рабо­тать в школе, преподавать, чтобы заработать на кусок хлеба. Надо быть универ­салом. Надо быть готовым к любым ситуациям, уметь держать удар.

Шайзада ТОХТАБАЕВА, доктор исторических наук (Институт востоковедения им. Р.Б.Сулейменова): «Этномодернизм – веление времени»

У каждого этноса свой мелос. Бывает ме­лос печальный, бывает танцевально­-веселый. Наш мелос отличается эпичностью, в нем раз­долье бескрайней степи. Я убеждена, что имен­но здесь, в этом мелосе, должна черпать и черпает силу современная эстрада Казахстана.

Я улавливаю отзвуки этого мелоса в песнях Батырхана Шу­кенова. А рядом крепнут голоса группы Mezzo. Да, группа эта работает в на­правлении классического кроссовера ­ музыкаль­ного стиля, представ­ляющего собой синтез элементов классической и популярной музыки, но и ее питают все те же подпочвенные родники мелоса нашей Степи. Не теряется в пространстве современной эстрады группа «Жiгiттер» ­ одна из самых популярных в Казахстане.

И совсем уж откры­тием для нас и для всего мира стало появление Едиля Кусаинова с его горловым пением, с его уникальной группой «Ке­рулен». А это уже, знаете ли, экзотика не только для нас, но и для зарубе­жья, это то, чем мы мо­жем удивить этот мир и предъявить ему как нашу визитную карточку. На­конец, не будем забывать и про такие незаурядные явления наших дней, как Кайрат Нуртас и тем бо­лее Димаш Кудайберге­нов.

Юрий АРАВИН, музыковед, заслуженный деятель РК:  «Нам не надо гнаться за нормативами Запада»

Говоря о современной эстраде, о поп-­музыке на­ шихдней, будем помнить о тех, кто был их предте­чей, кто заложил их осно­вы – о вокально-­инстру­ментальных группах «Дос Мукасан» и «Айгуль». Это были первенцы нашей казахстанской эстрады, и то, что они исполняли, от­личалось аранжировкой и ритмическим импульсом, свойственными нашей традиции. Дело в том, что казахская ритмика на ред­кость полифонична. Когда я слышу современный рэп, я поражаюсь его обеднен­ности рядом с нашим тер­ме, ибо терме неизмеримо богаче по своему ритмиче­скому многообразию. Нам не надо гнаться за норма­тивами Запада, нам своего хватает с избытком. При всем при том у нас есть фольклорные ансамбли, которые, используя запад­ные стереотипы, органич­но сочетают их с нашим корневым мелосом. А при­ внесение в музыкальные ансамбли домбры и кобы­за удивительным образом расширяет и обогащает звучание ансамбля.

На мой взгляд, уни­кальным является дуэт «Аркайым» – неоэтно­фолкгруппа. С одной сто­роны, ее исполнительская манера предельно близка к образцам старинных инструментальных и во­кально­-эпических сочи­нений. Но звучат-­то они в интерпретации новых му­зыкальных направлений. А это хаус, рок, хард­рок. И потому они доступны и понятны слушателю любой возрастной кате­гории. К тому же там есть древне­тюркское горловое пение, что производит неизгладимое впечатле­ние.

Абзал Арыкбаев и Анара Касымова – я вос­хищаюсь этим дуэтом. Который, кстати гово­ря, уже в дебютный свой год получил грант Фонда первого президента. Се­годня «Аркайым» знают не только в Казахстане, он дал сольные концерты в США, России, Франции, Китае, Венгрии...

У нас успех сопут­ствует тем, кто впитал интонационную струк­туру казахского мелоса. Уверен, многие беды на­шей современной эстрады идут от пренебрежения тем музыкальным богат­ством, которым нас одари­ лавеликая Степь. Мы все оглядываемся на Запад, а между тем в известной мере мы этот самый За­пад можем взять к себе на выучку...