«Мы отметили 550-летие Казахского ханства, но справедливости ради надо сказать, что нынешняя Республика Казахстан восходит не непосредственно к нему, а к Казахской ССР. Именно от нее мы унаследовали наши современные границы и территорию», – считает доктор исторических наук Ануар Галиев, говоря о роли Октября 1917-го года в жизни казахов. Мы побеседовали с ним в преддверии столетия этого одного из важнейших событий прошлого века.
«Слабое звено»
– Однозначно оценить влияние революции 1917 года на жизнь казахов – благо она принесла нашему народу или зло, невозможно, – говорит историк. – Любой процесс или событие следует рассматривать с разных позиций. Вспомните, с чем вообще была связана эта революция. Маркс и Энгельс, создавая формационную теорию, утверждали, что рано или поздно развитие производительных сил приведет человечество к коммунизму. Но то, как это будет происходить, они не конкретизировали.
Российская империя, как мы знаем, не была технологически продвинутой страной с высоким уровнем развития капитализма, хотя определенные процессы уже шли. Поэтому говорить о том, что там закономерно должен был произойти переход к следующей формации, было бы глупо. Но идеолог революции Владимир Ульянов-Ленин, считая себя продолжателем дела Маркса и Энгельса, предложил так называемую «теорию слабого звена». И этим слабым звеном, по его мнению, являлась Россия. Здесь, как считал Ленин, сложились необходимые условия – и участие страны в первой мировой войне, и тяжелое экономическое положение, и угнетенный рабочий класс, и крестьянство, которое только недавно освободилось от крепостного права, и национальные меньшинства с их проблемами. Согласно этой теории, там, где есть слабое звено, может произойти разрыв, революция или переворот. Ленин предполагал использовать этот разрыв для перехода к другому социально-экономическому строю.
– Так что все-таки произошло в октябре 1917 года – революция или переворот?
– Для начала надо разобраться в терминах. Что мы понимаем под словом «революция»? Это не плавный переход, а некий скачок, который приводит к качественно другому состоянию. Но поскольку события 1917 года, в конце концов, завели в тупик, то о качестве говорить не приходится. С точки зрения дня сегодняшнего все же правильнее будет назвать это переворотом.
После того как старый мир разрушили до основания, надо было строить новый, причем на пустом месте. Возникла идея мировой революции, которая должна распространиться из советской России. Сталин, воплощая в жизнь идеи Ленина, исходил из того, что все силы в стране должны быть направлены на достижение одной цели – создание военной машины, которая разрушит капитализм во всем мире. Была введена жесткая дисциплина, опоздание на пять минут приравнивалось к саботажу, любое инакомыслие каралось расстрелом или ссылкой в лагеря. Активно велось строительство танковых заводов, бешеными темпами развивалось авиастроение, разрабатывались новые виды оружия. О том, как создавалась военная промышленность СССР, как осуществлялась аннексия (насильственное присоединение) Латвии, Литвы и Эстонии, как отторгалась часть территорий Финляндии, Польши и т.д., хорошо рассказал в своих книгах Виктор Суворов (псевдоним бывшего разведчика Владимира Резуна). Советский Союз, утверждает он, был таким же агрессором, как и Германия, поэтому обе страны были изгнаны из Лиги наций. Разница заключалась в том, что если Германия строила какой-то национал-социалистический мир, то СССР пытался распространить идеи мировой революции.
Для создания мощной военной машины нужно было изъять у народа какие-то средства. А поскольку в наследство большевикам досталась аграрная страна, то их стали изымать у крестьян. Сталин оправдывал это еще и тем, что крестьяне – это такой слой населения, который, с одной стороны, вроде бы никого не эксплуатирует, но с другой, поскольку они работают на своем поле, то это вроде как частники. Коммунизм же предполагает, что все должно быть общим. А коли так, то крестьяне – враги советской власти. И чтобы изменить их сознание, людей стали массово загонять в колхозы, а принадлежавшие им средства труда, скот – обобществлять.
В Казахстане процесс коллективизации совпал с процессом насильственного перевода казахов на оседлый образ жизни. Почему они кочевали? Да потому что скот – основа их благосостояния – нуждался в подножном корме. А когда людей заставили жить оседло, он стал массово гибнуть. Начались эпизоотии (одновременное распространение инфекционных болезней среди животных), а следом – страшный голод.
Истоки государственности
– Говоря о массовой гибели казахов, разные исследователи называют цифры от миллиона до четырех миллионов. Так каким на самом деле было количество жертв?
– Я не занимался этим вопросом специально, но, на мой взгляд, четыре миллиона – слишком завышенная цифра. Будь это так, то можно было бы говорить о точке невозврата применительно к казахскому народу. Более реальной представляется цифра в полтора-два миллиона. Причем гибли не только казахи, но и другие народы. Но их, оседлых, хоть как-то спасал огород.
Это тот негатив, который принесла Октябрьская революция. В то же время нельзя забывать о том, что после революции Ленин издал декрет о равенстве всех народов, даровал нацменьшинствам какие-то свободы. И в результате была создана сначала Казахская (Киргизская) АССР, а потом Казахская ССР. То есть республика обрела гораздо более высокий статус.
В прошлом году мы отметили 550-летие Казахского ханства, но наша государственность не восходит непосредственно к нему. Согласно Конституции СССР, советские социалистические республики пусть и на бумаге имели право выйти из состава СССР и стать по результатам волеизъявления народа самостоятельными. В 1991 году эта статья Основного закона была реализована: 15 союзных республик стали независимыми государствами, а, допустим, Татарстан, Якутия, Чечня, будучи автономиями в составе Российской Федерации, такого права не получили. Вот и выходит, что именно советская власть заложила основы суверенного Казахстана. То есть, Республика Казахстан – продолжение Казахской ССР, а не Казахского ханства. Ведь последнее, добровольно войдя в 1730 году по инициативе хана Младшего жуза Абулхаира в состав Российской империи, стало зависимой от нее территорией. И, как бы нам ни хотелось, отрицать это невозможно. То же самое следует сказать и про другие союзные республики. К примеру, Грузия и Армения, имеющие богатую историю, тоже не являются прямыми продолжателями древних царств, а возникли благодаря существованию Грузинской и Армянской ССР.
Без альтернатив
– Своими словами вы наверняка навлечете на себя шквал возмущенных голосов национал-патриотов.
– Но я ведь не отрицаю существования Казахского ханства. Мы можем, конечно, ссылаясь на декабрьские события, говорить о том, что независимость нам не с неба свалилась, за нее пришлось побороться. Это и в самом деле так, но границы и все прочее законодательно оформлялись в бытность Союза, поэтому РК является правопреемницей Казахской ССР, а не Казахского ханства. Словом, если называть вещи своими именами, государственность у нас появилась благодаря революции.
А второй плюс Октября для нас заключается в следующем. По официальным данным, к 1917 году грамотных казахов насчитывалось лишь 2% от общей численности населения, из них только 200 человек имели высшее образование, тогда как советская власть сделала жителей республики поголовно грамотными. На территории Казахстана до 1917 года не было ни одного высшего учебного заведения. Все институты и университеты появились при советской власти.
В последующем были, конечно, всевозможные перегибы. И школы казахские закрывались, и казахский язык чуть не умер, и переселяли в республику народы в таком количестве, что казахи на своей родине стали вторыми, а в некоторых регионах даже третьими по численности. Бывало и такое, когда, не считаясь с интересами коренного населения, могли отобрать какие-то земли в пользу другой республики, распахать площади под целину или же разрушить исторические памятники.
В общем, всякое было, но если посмотреть на советскую эпоху глазами тех, чья молодость пришлась на 1970-80 годы, то этот период многими воспринимается как самый счастливый. Люди разных национальностей жили дружно, вместе учились и трудились.
Конечно, очень тяжело взвесить на весах хорошее и плохое. На одной чаше – миллионы умерших от голода и репрессий, бежавшие за границу от верной гибели наши соотечественники. На другой – тот капитал, с которым мы вошли в эру независимости: обретение государственности, довольно качественные образование и здравоохранение, серьезный промышленный потенциал (университеты и институты, театры и клиники, заводы и фабрики). Я согласен с российским диссидентом Валерией Новодворской, которая как-то сказала, что казахи и сами бы додумались построить у себя и университеты, и театры, и заводы. Но советская власть, дав людям возможность получить хорошее образование, значительно ускорила этот процесс.
– Ваш покойный коллега Нурболат Масанов утверждал, что у казахов был свой, особый, путь развития. А, может, не будь Октября, у нас все сложилось бы по-другому?
– Он был во многом прав, когда говорил о том, что номадный способ производства не втискивается ни в одну из пяти общественно-экономических формаций. Я с ним не согласен лишь в том, что он начисто отрицал наличие у казахов своей государственности. Уникальная кочевая государственность, на мой взгляд, все же была. Я сейчас пишу книгу, в которой пытаюсь показать ее особенности. Просто к 1917 году другой альтернативы у казахов, кроме как влиться в общемировой процесс, не было. Да, когда-то кочевники правили миром. Великий тюркский каганат простирался от Тихого океана до степей Венгрии. Но затем пришло время, когда уже европейские оседлые народы стали диктовать кочевникам свою волю и привносить в их жизнь свою культуру. И трудно сказать, смогли бы кочевники и дальше вести номадический образ жизни.
Скажем, Монголию никто не трогал. Она как-то еще сохраняет кочевой уклад, но, тем не менее, там тоже начали строить заводы и фабрики, развивать туризм. Словом, на одном кочевом образе жизни далеко не уедешь. Жить в глобальном мире без интеграции в него просто невозможно.
