Начавшийся год трудно   назвать определяющим  для внешней политики Казахстана: скорее, Министерство иностранных дел будет решать текущие вопросы, часть которых осталась в наследство от 2013-го. К таким задачам относятся, например, обеспечение визита главы государства в ЮАР, а также создание безвизового режима с Бразилией и Эквадором, которое было анонсировано еще осенью. Впрочем, обозреватели Central Asia Monitor все-таки выделили несколько ключевых моментов, которые потребуют немалых усилий внешнеполитического ведомства страны.

Афганский излом

Одним из важнейших направлений во внешней политике республики будет так называемая "проблема 2014", касающаяся вывода войск США и НАТО из Афганистана. В течение последних двух лет этот вопрос решался в двустороннем порядке со всеми государствами коалиции. В частности, ему был отчасти посвящен визит премьер-министра Великобритании Дэвида Кэмерона, значился он и в повестке переговоров с руководством ряда стран, например, Франции.

Однако есть один важный нюанс: администрация США пока еще сама не определилась, как и в каком качестве будут выведены войска из региона. А самое главное - до сих пор неясно, будут ли они выведены в принципе. Совершенно понятно, что немалая часть войск все-таки останется охранять военные объекты США, а по поводу остального между администрациями Кабула и Вашингтона ведутся переговоры, периодически выходящие из рамок протокола в публичное поле.

Еще важнее, что в случае с проблемой "Афганистан 2014" Казахстан при проведении своей внешней политики целиком и полностью зависим от соседей - республик Средней Азии (в советской терминологии), непосредственно граничащих с ИРА. Кроме того, Афганистан с некоторых пор является вотчиной ОДКБ, которая, по логике, должна серьезно заниматься этой проблематикой. Между тем, насколько можно судить по открытым источникам, у организации, которая провозгласила Афганистан зоной своих интересов, нет даже концептуального взгляда на вопросы безопасности в регионе с учетом возможной "афганской угрозы". Все это делает усилия внешнеполитического ведомства напрасными.

Дело в том, что политика Казахстана сводится, главным образом, к оказанию гуманитарной помощи и созданию обучающих программ для студентов из ИРА. Тогда как для решения проблематики требуются, как минимум, военная координация со странами региона и выработка согласованных моделей взаимодействия на случай тех или иных событий в Афганистане. Однако Средней Азией у нас традиционно занимаются две или три структуры, ориентированные в основном на вялотекущее обсуждение водно-энергетических проблем региона. В остальном разговоры о влиянии республик на официальный Кабул и тем более на управленческое звено "Талибана" так и остаются на уровне проведения соответствующих экспертных конференций. Между тем ситуация меняется буквально каждый день: ряд процессов уже на территории республик Средней Азии выходит из-под контроля, что превращает уже весь регион в огромную территорию возможных локальных войн. Стабильным выглядит пока что только Узбекистан, на территорию которого приходится малая часть границы с Афганистаном.

Союзный договор

Не менее энергоемким, с точки зрения аналитического и дипломатического сопровождения, выглядит ситуация с Таможенным союзом и Единым экономическим пространством. На первый взгляд, интеграционные объединения развиваются как по нотам. Однако есть один важный нюанс: к следующему, 2015-му, году три страны должны будут подписать и ратифицировать дополнительные документы, касающиеся создания Единого экономического союза. Это означает, что необходима четкая и согласованная работа не только соответствующих экономических ведомств и парламента. Немало зависит и от действий дипломатов. Практика показывает, что чем глубже интеграция, тем сложнее работать внешнеполитическому ведомству, поскольку понимание интересов Казахстана в объединении чрезвычайно размыто, и зачастую ситуация меняется чуть ли не каждый день.

Еще важнее, что нет четкого понимания того, на каких условиях и с какими профитами будет вступать в объединение Армения, не имеющая даже четких границ. Казахстан, поставив вопрос о Карабахе, уже столкнулся с волной негатива со стороны официальных Баку и Еревана. При этом очевидно, что решения данный конфликт не имеет вовсе - в конце концов, миротворческие группы работают без ощутимого результата уже много лет, что означает фактически патовую ситуацию уже на стадии формирования общественного мнения. Действительно, непонятно, как можно выстраивать интеграционные про­екты с игроком, который находится в состоянии замороженного конфликта и не способен контролировать спорную территорию. При этом позиция Еревана последовательна и агрессивна - Нагорный Карабах является территорией Армении. Но принять такую позицию - значит способствовать эскалации противостояния. Как собирается МИД Казахстана убеждать в этом, допустим, коллег со Смоленской площади, одному Богу известно. Здесь можно предположить то­лько одно: Москва имеет четкое представление о механизмах присоединения Армении к ТС, и очень скоро мы о них узнаем.  В противном случае именно перед представителями МИД как проводниками интересов РК возникнет очень сложная, если не сказать, неразрешимая дипломатическая задача.

Китайский городовой

Третий по списку, но отнюдь не по значимости вопрос, который должен стоять перед внешнеполитическим ведомством РК, касается соблюдения баланса интересов во взаимоотношениях с Китайской Народной Республикой. В этом смысле 2013-й можно совершенно однозначно назвать годом внешнеполитического успеха: еще бы, в рамках своего турне по странам Средней Азии и Казахстану председатель КНР Си Цзиньпин именно в Астане озвучил принципы китайской политики в регионе, что делает Казахстан очень значимым игроком. Но мало кто заметил, что товарищ Си в принципе "раздал всем сестрам по серьгам" и сумел соблюсти тонкую грань политических приличий.  Хотя бы по этой причине необходимо внимательно присмотреться к структуре сотрудничества между Китаем и Казахстаном. Подписанные соглашения (в общей сложности 22 за время визита главы КНР) на сумму в 30 млрд. долларов - это не просто вложения Поднебесной в нашу стра­ну: сделаны эти вливания будут на фоне развития торговых площадок в Узбекистане и инвестиций в улучшение транспортной инфраструктуры Киргизии. Вместе с тем следует помнить, что китайский лидер, провозгласив основные принципы политики КНР применительно к Средней Азии и Казахстану, внимательнейшим образом отнесся к сотрудничеству ШОС и ЕЭП. На первый взгляд, этот посыл более чем логичен, учитывая политические и экономические реалии последних лет. Но любая инициатива Срединной империи требует детального изучения - хотя бы в силу того, что Пекин в последние годы демонстрирует очень серьезный потенциал с точки зрения исследования близлежащих территорий. Так и в этом случае - Пекин, прорабатывая партнерство ШОС и ЕЭП, тщательно просчитал риски, ведь именно благодаря работе ШОС Китай сумел бесконфликтно про­никнуть и закрепиться на территории, которую ранее даже США считали зоной исключительных интересов России.

Памятуя об этом, управленцам МИД РК, наверное, следовало бы крайне внимательно отнестись к содержательной части сотрудничества Казахстана и КНР. Однако проблема здесь усугубляется тем, что специалистов по Китаю в нашей стране можно пересчитать по пальцам одной руки. Из них квалифицированных, понимающих, что такое современный Китай - и вовсе двое-трое. Соответственно вопросы аналитической экспертизы МИД повисают в воздухе.  Но это, по всей видимости, проблема не одного только внешнеполитического ведомства РК.

Роберт Берновский