О бездетности, материнстве и «детях из пробирки»

31 июля 1996 года родился первый казахстанский ребенок, зачатый в пробирке. Девочка. Красивая и здоровенькая. Сейчас она учится в одном из топовых университетов Англии. Ее "вторая мама" - первый в нашей стране эмбриолог Салтанат Байкошкарова - извлекает из сокровенных уголков своего письменного стола портрет девушки.

Бездетность - сродни сиротству

- Красавица! - в ее голосе звучит нежность. - В позапрошлом году ее родители привели ко мне пациентов и подарили фото своей девочки, а я его увеличила. Самый первый наш ребенок получился очень удачным. Родители и мы не нарадуемся на нее.

 - Она посвящена в тайну своего рождения?

- Не знаю, сказали ли ей родители. Последний раз видела, когда ей исполнилось 10. До этих пор мы каждый год в качестве друзей семьи бывали на ее дне рождения. А потом родители перестали нас приглашать. Значит, так было нужно.

Сейчас в медцентре "Экомед" работают несколько десятков специалистов, а тогда, как говорится, ты да я, да мы с тобой: эмбриолог в моем лице и гинеколог Татьяна Павловна Рубашина. Потом подключилась еще один гинеколог. Так, постепенно, стали обрастать другими специалистами, которых сами и подготовили. И теперь уже неуместно говорить "я", надо - "мы", как настаивает Батыр Бекмусаев, мой муж. В самом деле, моя заслуга только в том, что я первой в Казахстане инициировала появление экстракорпорального оплодотворения и создала первую лабораторию.

Как я стала инициатором? Чтобы рассказать об этом, надо вернуться в тот яркий солнечный день - 25 июля 1978 года, когда мне, тогда еще школьнице, попался журнал, где сообщалось, что в Англии появился первый в мире ребенок из пробирки. "Фантастика!" - мелькнуло в моей восторженной головке. Но даже в самых невероятных грезах я не могла представить, что спустя какой-то десяток лет это станет делом моей жизни. И не только потому, что я, такая вся сердобольная, хотела помочь другим женщинам.

Замуж я вышла в 19 лет, потом семь лет ждала первого ребенка, потом целых 15 - второго. По восемь месяцев в году лечилась от бесплодия - и бесконечно страдала. Бездетность - тяжелое испытание для любой женщины, а для выросшей в традиционной многодетной казахской семье - вдвойне.

Недавно одна журналистка, которая когда-то писала обо мне, попросила дать интервью о суррогатном материнстве. Мимоходом заметила: "Бездетность сродни сиротству. Это как бы две половинки одной большой беды. И какая из них страшнее, одному Богу известно".

От той реплики во мне все всколыхнулось! Я вновь ощутила себя той потерянной молоденькой женщиной, которая металась от одного доктора к другому, страстно вынашивая в себе мечту о ребенке. И это космическое чувство одиночества, и боль, словно режут по угасающему, но еще живому, тоже вернулись…

Если у ребенка нет отца или матери, то он вызывает щемящее чувство жалости. Точно так же и два взрослых человека. Они встретились, поженились по любви, а потом время острых ощущений проходит - и из каждого угла их безупречного, благополучного дома выглядывает одиночество.

Раньше, по молодости, чтобы воодушевить других, я чаще рассказывала о том сложном периоде своей жизни, но с годами, оказывается, становишься тоньше и ранимее.

Когда работала в консультации "Брак и семья" Центра репродукции человека, ко мне каждый божий день приходили ­бездетные пары. Но тогда, в 1990-е, возможности репродуктивной медицины были иными: мы могли делать только искусственное осеменение. Женщины, страдающие непроходимостью труб, путали его с экстракорпоральным оплодотворением. Устав объяснять, что для ЭКО у нас нет лаборатории и многого-многого другого, я стала задумываться: как помочь им?

Нынешний кризис иногда сравнивают с теми годами. Нет, тогда было хуже: перебои с электричеством, газом, плохие дороги… О таких вещах, как передовые репродуктивные технологии, можно было только мечтать. И все же я настойчиво пыталась сделать мечту былью. Работая в своей консультации при государственной клинике по оказанию медико-социальной помощи семье, я изучала разные методики и много стажировалась в клиниках Москвы и Санкт-Петербурга. Овладев методикой, приступила к поиску напарника - врача-гинеколога, который бы помогал мне извлекать из организма женщины яйцеклетку для оплодотворения.

Это оказалось не так-то просто. Многие врачи просто не понимали, о чем речь. Но, как поется в той песне, "если долго мучиться, что-нибудь получится", я в конце концов путем непростого мониторинга вышла на идеального с моей точки зрения гинеколога - Татьяну Павловну Рубашину (ныне Копылову). Смелая женщина, она может уходить в любое новое дело как в омут с головой.

"Эволюция" взглядов

- Сейчас появилось движение чайлдфри. Есть ли этому оправдание с вашей точки зрения?

- Просто так человек от радости материнства и отцовства отказываться не будет. Мне кажется, у всех чайлдфри в детстве было нечто, что навсегда отвратило их от семейных ценностей. Возможно, жизнь в родительской семье была безрадостной. А может быть, играет роль пропаганда. Я наблюдаю сейчас эволюцию взглядов одного молодого человека. Года два-три назад, когда ему было 10-11, он говорил, что у него будет четверо детей - два мальчика и две девочки. "А может быть, и больше", - добавлял он.

Однажды увидел по телевизору сюжет, где рыдающая женщина рассказывала, что ей не по силам одной прокормить девятерых детей. Подросток был в ужасе: "А где ее муж?!". Но про отца этих несчастных журналисты почему-то умолчали. "Все! Детей у меня будет не больше двух. А то вдруг нечем будет их кормить, или у нас не будет дома".

Потом он уехал на летние языковые курсы в Анг­лию. Подружился там с одним молодым педагогом, выпускником Оксфорда. На следующий год, а было ему уже 13, снова поехал в Англию. Вернувшись, заявил: Дэниэлю (тому самому молодому педагогу) уже 25, но он решил никогда не жениться. "Зачем плодить детей, если на земле и без того тесно, - сказал, оказывается, кумир своим юным воспитанникам. - Я космополит, буду ездить по всему миру и обучать детей. Может быть, усыновлю сироту".

Теперь наш паренек говорит: "Действительно, зачем иметь детей? Ну, хорошо, пусть один у меня будет свой, другого возьму, наверное, из детдома". Такая вот эволюция. Полагаю, что это обратная сторона глобализации: мы перенимаем у других народов их взгляды на жизнь.

Мир теряет гармонию?

- Казахи всегда отличались чадолюбием, но теперь новорожденных выбрасывают как ненужную вещь. Отчего мы так озверели?

- Сначала надо разобраться: происходит это только сейчас, или же раньше тоже было такое, но просто не предавалось широкой огласке? Если это явление стало массовым в наши дни, то государство должно направить все силы на его изучение. Но я не исключаю, что это очередная массированная атака на нашу психику. В позапрошлом году, например, много писали о суицидах, теперь такой информации стало меньше. Когда ЭКО только-только появилось, из-за обилия информации казалось - весь мир страдает бесплодием.

А может, в мире действительно теряется гармония? Раньше на половые связи до замужества было табу. Это внушалось девочке едва ли не с молоком матери. Сейчас, подражая Западу, к этому стали относиться легко, а с другой стороны с опаской - как бы не ранить психику, уж слишком нынешние дети впечатлительны. Как итог, в нашей стране средний возраст вступления в половые связи у мальчиков 14,5, у девочек - 15,5. Отсюда - нежелательные беременности.

Когда стали разбираться, то выяснилось: ни в школах, ни тем более в детсадах не проводятся уроки здоровья. Есть такой предмет - самопознание, но он о духовной сфере человеческой жизни. А проблемы телесной вроде как должны решаться сами по себе. Возможно, те девочки, которые выкидывают своих младенцев в мусорные баки, до беременности даже и не знали, откуда берутся дети: мамы не говорили, учителя - тем более. На половую связь, насмотревшись грязных порнографических сцен в интернете, идут на уровне инстинктов. Нечаянно забеременев, к еще нерожденному ребенку испытывают отвращение. Да и семейное воспитание - "Позор!" - тоже толкает на преступления против новорожденных.

Я не могу смотреть спокойно на плакат, где изображена молоденькая беременная женщина. В ее голове лихорадочно стучит: "Меня мама убьет!". Нерожденный еще ребенок, сжимаясь у нее в животе в комочек, тоже беззвучно кричит: "Меня мама убьет!". Если бы такой социальной рекламы было больше, может быть, убийств невинных младенцев и абортов стало бы меньше?

- В сети пишут, что ЭКО чревато онкологией. Вы слышали, наверное, о ситуации с певицей Жанной Фриске?

- Очень жаль, что человек ушел из жизни так рано. Но нельзя однозначно утверждать, что именно ЭКО спровоцировало онкологическую болезнь. В наш век так много стимуляторов этого процесса: стрессы, образ жизни, химические и радиационные факторы, воздух, вода, еда... Возможно, и без ЭКО у нее проявилась бы эта болезнь. Недавно читала рассуждения профессора-биолога из США, бывшего нашего соотечественника Доса Сарбасова.

Он говорит о том, что последние 20 лет рак "помолодел". И что это не случайно совпало с приемом различных витаминов и биодобавок, стимулирующих рост и хороших, и плохих клеток. Как говорил средневековый философ, врач Парацельс, "все есть яд и все есть лекарство, дело только в дозе". Да, в ЭКО тоже используются гормональные стимуляторы для быстрого наступления беременности. Но если бы это реально представляло такую угрозу здоровью человека, то данный метод вряд ли получил бы такую известность.

Отследив физическое и психическое здоровье почти пяти миллионов детей, рожденных благодаря этому методу, научный мир высоко оценил вклад ЭКО в развитие человечества: в 2010 году, через 32 года после рождения первого ребенка "из пробирки", "отец" ЭКО, физиолог Роберт Эдвардс был удостоен Нобелев­ской премии.

Мне 50: требую двойню!

- Говорят, среди обращающихся к вам стало очень много женщин в возрасте?

- Да, да! Появилось даже такое понятие, как социальное бесплодие, когда замужество, беременность и материнство долгое время не планируются. Приходя к нам лет в 40, женщины думают: раз они выглядят суперпотрясающе благодаря заработанным к этому времени деньгам, то и внутренние органы пребывают в таком же состоянии. Увы, нет! Яйцеклетки имеют тот же возраст, какой зафиксирован в паспорте, их зачатки заложены еще в утробе матери. Хотим мы этого или не хотим, но вынуждены считаться с природой.

Вот пример. Приехала ко мне однажды из Астаны женщина 48 лет. Не вышла вовремя замуж, теперь появился партнер, и она хочет ребенка от него. Но она уже два года как в климаксе, то есть яйцеклеток уже нет. Один доктор объяснил ей это - не верит. Второй - результат тот же. Пригласили на подмогу меня.

- Но на Украине родила 64-летняя женщина!

- Там были донорские яйцеклетки. Этой женщине наши доктора пытались предложить то же самое. "Но я же молода!" - настаивала она. Слов нет, она в самом деле выглядела чуть за 35, но извините: процесс старения организма необратим.

К счастью, наука идет вперед. Сейчас убирают из донорской яйцеклетки ядро и пересаживают туда ядро с соматической клетки женщины за 40. Таким образом энергетическая масса молодой женщины получает генетический код очень взрослой женщины. В науке это называется нуклеотрансфер - пересадка ядра.

Есть еще возможность пересадить митохондрии яйцеклетки молодой женщины в яйцеклетку взрослой женщины. Говоря проще, женщина, потерявшая биологические возможности, может родить ребенка благодаря энергетической субстанции молодой женщины.

Так вот, возвращаясь к той пациентке. Она сейчас на стадии подготовки к ЭКО. Хочет двойню. Я пытаюсь убедить ее, что в идеале женская матка предназначена для вынашивания только одного ребенка.

В основном бесплодие мы приобретаем сами, это результат нашей глупости и легкомыслия. Человек ведь и биологическое, и социальное существо. Так вот, последнее стало слишком преобладать. Мы стали слишком "умными". Думаем, что молодость проживем в свое удовольствие, а потом, когда-нибудь, когда нагуляемся, натешимся, сделаем карьеру, медицина нас спасет за наши большие деньги.

На одной из международных конференций по репродуктивному здоровью человека коллега-американец закончил свой доклад картиной на экране. Женщина обращается к Богу со словами: "О, Боже! Прости! Я забыла родить ребенка!". Это говорит о том, что наше социальное "я" губит наше биологическое естество. А оно все-таки изначальнее и важнее. Мы произошли на свет для того, чтобы продолжить человеческий род. Когда об этом забываешь, природа жестоко мстит.

P.S. За 20 лет в стране появились около двух десятков лабораторий, в частных и государственных клиниках работают сотни специалистов. По послед­ним сведениям, в Казахстане благодаря методу ЭКО увидели свет примерно 12 тысяч детей.