Все-таки это случилось, Рубикон перейден, и что будет дальше, ведомо только небесам. Я имею в виду трагедию в Кордайском районе. Хотя можно сказать и по-другому: мы опустились на самое дно, и дальше уже некуда. Но хотелось бы поговорить не столько о случившемся, сколько о том, что произошло потом. На мой взгляд, это оказалось намного страшнее. Потому что это был девятый вал ненависти к «чужакам».
После всего, что пришлось прочитать и выслушать, не покидает стойкое ощущение, что те идеологические заклинания и камлания о толерантности как основе нашей стабильности, которые мы слышали на протяжении тридцати лет независимости, фактически пошли коту под хвост. Есть подозрение, что наше общество уже не будет прежним. Да и восприятие нас в мире наверняка в корне изменится, а некогда страшно нас раздражавший Борат теперь выглядит смешным и жалким паяцем, на которого мы зря тратили нервы.
Это абсолютный провал власти и ее пресловутой формулы «Сначала экономика, а потом политика». Потому что экономика без реальной политической жизни больше смахивает на имитацию цивилизованности. Конечно, не хлебом единым жив человек, и в любом случае бытие не может не влиять на восприятие окружающей действительности отдельно взятым гражданином и обществом в целом. Однако за окном все-таки XXI век, и человеку, живущему в эпоху глобализации, нужно еще ощущение сопричастности к происходящему хотя бы в своей стране. Наши же правители пытались уложить нас в прокрустово ложе, когда народу предлагались хлеб и зрелища в виде вышеназванной формулы и всяких азиад, универсиад и прочих экспо. Судя по всему, в итоге из этого ничего дельного не вышло.
Зато оно привело к очевидному морально-нравственному падению, когда на первый план вылезло все самое низменное и темное, что есть в человеческой натуре. Пока еще только в социальных сетях, но это пока, а как будет потом, вряд ли кто возьмется спрогнозировать. А больше всего меня поразило то обстоятельство, что тон в этом казахском «черносотенстве» задавали молодые. Во всяком случае, если судить по их аккаунтам. Это то самое поколение, которое вошло в сознательную жизнь в период суверенной истории Казахстана. Напрашивается вопрос: неужели мы проморгали процесс становления этой генерации наших сограждан? А ведь именно они завтра выйдут на авансцену национальной истории и будут определять лицо страны. Здесь нет ложного пафоса, потому что такова логика развития: отцы уходят, а на смену им приходят их дети. И какой же будет страна с такими гражданами? Какое будущее они построят?
В последние годы простых граждан и общество почти в перманентном режиме пугали жупелом религиозного радикализма. Но, судя по последним событиям и реакции на них, в это же самое время в недрах массового казахского подсознания исподволь вызревала другая зараза, имя которой ксенофобия. Пока власть предержащие с упорством, достойным лучшего применения, долдонили о дружбе народов, основная масса простых казахов, сжав зубы, прозябала в стремительно деградирующих аулах либо бежала от безысходности в города, чтобы толкать тачки на бесчисленных базарах, а наши девушки и женщины торговали собой на оживленных улицах мегаполисов. Одним словом, делали все ради того, чтобы хоть как-то выжить и прокормить своих детей. При этом они с нескрываемым раздражением оглядывались по сторонам, видя, как на глазах растет разница в уровне жизни между ними и более удачливыми согражданами-неказахами. И неважно, о ком идет речь – дунганах, уйгурах, турках, курдах или о ком-то еще.
Почему такой тренд стал возможным – наверное, это должно стать предметом специального исследования, и потому я не буду углубляться в данную тему. Хотя, с другой стороны, сам по себе этот феномен всегда был любопытен, и пока никто не смог более или менее внятно его объяснить. Как бы то ни было, в силу тех или иных причин немалая часть казахов, которым все время настойчиво внушали, что именно они и есть государствообразующая нация, откровенно прозябала на своей земле. Понятно, что такой расклад никак не мог способствовать укреплению их толерантности по отношению к неказахам. Сначала было просто недоумение, граничащее с раздражением, потом оно постепенно трансформировалось в откровенную неприязнь, от которой всего лишь один шаг к ненависти. И теперь, кажется, этот шаг сделан. Нарыв зрел долго и, видимо, прорвался.
Следует понимать, что это не сулит ничего хорошего ни нам, казахам, ни другим нашим согражданам. Кордайские пожары запалили бикфордов шнур откровенной ксенофобии в самой отвратительной ее форме. Якобы спонтанные погромы в кордайских селах, на мой взгляд, почти сродни «хрустальной ночи» в Германии 30-х годов прошлого века. Там она стала своего рода водоразделом, после которой история нации покатилась по наклонной. А как-то сложится у нас?
Приведенная аналогия вовсе не кажется слишком уж большим преувеличением, особенно на фоне бесновавшихся в соцсетях сторонников решительной и бесповоротной «коренизации» всего и вся. В чем только они ни обвиняли жителей Масанчи и соседних сел, каких только вариантов решения «дунганского вопроса» ни предлагали – от массовой депортации до чуть ли не полной ассимиляции. И делалось это якобы от имени и во благо народа, пережившего во времена тоталитаризма Ашаршылык, уничтожение цвета нации и прочие невзгоды. При чтении всего этого невольно вспоминалась древняя как мир истина «Кого бог хочет погубить, того он сначала лишает разума».
Кордайская трагедия и то, что выплеснулось после нее в соцсети, вызвали к жизни множество болезненных вопросов. Например, такой: можем ли мы теперь утверждать, что выдержали экзамен на зрелость как нация, позиционирующая себя в качестве государствообразующей? Популисты-крикуны, повылазившие изо всех щелей, истошно вопят: доколе казахи должны терпеть неуважительное к себе отношение? Таким сразу же хотелось бы задать ответный лобовой вопрос: «А нас есть за что уважать?». Мы что, самые талантливые и предприимчивые? Или, быть может, наш вклад в мировую копилку цивилизационных достижений неизмеримо больше, чем у других? Или, быть может, нас нужно уважать уже только за то, что они, неказахи, живут на нашей земле? Но ведь они, несмотря на то, что живут здесь не первый день, никогда на нее и не претендовали. И вообще, если что, то такая постановка вопроса попахивает чем-то не очень хорошим. Может, тогда было бы честнее открытым текстом заявить: «Казахстан только для казахов!» Но это уже будет однозначно фашизм…
Опять с новой силой вспыхнули разногласия на языковой почве. В конкретном случае это проявилось особенно выпукло. Дескать, дунгане не желают говорить на казахском языке. А, по мне, это не более чем передергивание. Разве мы, казахи, сами стопроцентно знаем ана тілі? Давно пора набраться мужества и признать, что ситуация с казахским языком – это, прежде всего, сугубо внутриказахская проблема. И что никому, кроме нас самих, он не важен и не нужен.
Что мы сделали почти за тридцать лет независимости, чтобы он стал соответствовать вызовам времени? Можем ли мы настаивать на том, что наш родной язык может полноценно использоваться в сфере космических исследований, атомной промышленности, IT-технологий? Давайте будем честными перед самими собой: пока это из области благих пожеланий. Так стоит ли пенять кому-либо за то, что они проявляют пассивность в деле изучения казахского? Любой язык стремятся познать тогда, когда он сулит определенные жизненные или карьерные перспективы. Как, например, тот же английский.
Разумеется, было бы здорово, если бы все граждане Казахстана знали и использовали государственный язык. Но ведь как бы то ни было, ситуация пусть медленно, но выправляется, и казахский язык становится востребованным на многих уровнях. Однако горячие головы не желают этого видеть. Им нужно, чтобы на нем заговорили все и немедленно. Но так не бывает и не будет. Хотя бы потому, что на текущий момент по многим параметрам казахский язык не вполне конкурентоспособен.
Для решения этой базовой проблемы необходима решительная, я бы даже сказал, революционная модернизация языка. Но с этим не согласны даже многие профессионалы – филологи и языковеды. Для них казахский в его нынешнем виде как священная корова. Хотя уже более чем очевидно, что консервация языка создает проблемы не только для него, но и вокруг него. В том смысле, что «языковую карту» бесконечно будут разыгрывать всякого рода маргиналы от политики, чему мы не раз были свидетелями. Если бы речь шла просто о сотрясении воздуха, то не было бы так страшно, но ведь с каждым разом им удается все выше поднимать градус общественной дискуссии. Со всеми вытекающими из этого последствиями.
Буквально на днях известный казахский блогер Еркин Иргалиев предложил свое видение решения проблемы, и мне она представляется вполне рациональной. Вот что он пишет: «Для выхода казахского языка на современный уровень нужны три вещи:
- отечественная обрабатывающая ПРОМЫШЛЕННОСТЬ (экономическая необходимость); - транспарентные [то есть, конкурентные и прозрачные] ВЫБОРЫ (политическая потребность); - национальная ФИЛОСОФИЯ с АНТРОПОЛОГИЕЙ (методологическая база и научный инструментарий)»
Возможно, кто-то с ним не согласится, кто-то поддержит, но следует ясно понимать: дальнейшая консервация ситуации будет только усугублять ее. К тому же, судя по накалу противостояния в соцсетях, языковой вопрос может стать реальной дубиной в руках популистов, речами которых вдохновляются погромщики.
Случилась трагедия. Погибли люди. Сгорели дома. Это страшно. Но еще больше страшит другое - между людьми, живущими на одной земле, пролегла межа. Точнее, между их душами. Чтобы убрать ее, потребуется жизнь не одного поколения. И вместо того, чтобы стремиться к этому, некоторые мои соотечественники с иезуитской старательностью углубляют межу. Так и хочется крикнуть им всем: «Люди, опомнитесь!» Но, боюсь, ЭТИ не услышат. И потому очень хочется надеяться на то, что есть еще ДРУГИЕ и что их намного больше.
В противном случае… А вот этого хотелось бы меньше всего.
