Одной из самых обсуждаемых тем, касающихся казахского языка, является объявленный перевод его на латинскую письменность. Одно время температура дискуссий вокруг этого вопроса явно зашкаливала. Однако сегодня складывается ощущение, что как-то незаметно накал сходит на нет. Своим видением этого противоречивого процесса с нами поделился доктор философских наук, профессор Рустем Кадыржанов.
Ты помнишь, как все начиналось?
Хотел бы сразу представить себя читателю как давнего сторонника перевода казахского языка на латинскую письменность. Еще в марте 2007 года я был включен в группу ученых из институтов социально-гуманитарного профиля Министерства образования и науки РК – ее создали с целью подготовки для руководства страны материалов и рекомендаций по переходу на латиницу.
Комиссия была образована после выступления Нурсултана Назарбаева на сессии Ассамблеи народа Казахстана в октябре 2006-го. Тогда он призвал ученых дать свои предложения и рекомендации. Мы подготовили много материалов, включая план перехода на латиницу, рассчитанный на 12 лет (за основу взяли 12-летнее обучение в средней школе). Я написал проект соответствующей государственной концепции. Однако в тот год руководство страны заявило, что перехода на латинскую письменность в Казахстане пока не будет. Помню разочарование, которое я тогда испытал.
Надежда возродилась спустя шесть лет, когда, презентуя Стратегию «Казахстан-2050», Елбасы объявил, что переход начнется в 2025 году. В обществе, как всегда, разгорелись споры: стоит идти на этот шаг или не стоит? Я неизменно был в числе сторонников латиницы, писал статьи, давал интервью, комментарии. Наконец, в апреле 2017-го Нурсултан Назарбаев в своей статье «Рухани Жангыру» объявил о начале реформы казахской письменности, а через полгода подписал указ и программу поэтапного перехода на латиницу, который должен завершиться в 2025-м. Я тогда по думал: «Какое счастье, что дожил до этого!».
В январе 2018-го началось публичное обсуждение плана мероприятий по переводу казахского языка на новый алфавит. Работа рассчитана на восемь лет, с 2018-го по 2025-й. Хотелось бы, конечно, чтобы она двигалась быстрее, но это сложный, масштабный процесс, и спешка тут ни к чему. Помимо всего прочего, было предусмотрено создание юридического лица, которое бы координировало всю деятельность в этом направлении.
Восьмилетний план перехода к латинской графике разбит на три этапа. На первом (2018-2020) должны активно включиться орфографическая, методическая, терминологическая комиссии, а также рабочая группа по техническому и информационному сопровождению. Но как ведется вся эта работа? Кто возглавляет названные комиссии и группы, кто в них входит? Что ими сделано? Но ни о результатах, ни о трудностях и препятствиях, с которыми они сталкиваются, общество ничего не знает. Было только краткое сообщение о проблемах с созданием клавиатуры алфавита.
Согласно графику перехода школ на латиницу, утвержденному МОН РК, в 2020-м должно начаться обучение детей нулевого и первого классов на основе новой письменности. Для Казахстана это будет замечательное событие, ведь школе отводится ключевая роль в проведении данной реформы. В 2025 году во всех одиннадцати классах казахских школ все предметы должны преподаваться на латинице. Такие планы воодушевляют. Но сегодня важно иметь максимально полное представление о ходе подготовки учебных заведений к тому, чтобы приступить к преподаванию предметов в нулевых и первых классах на основе нового алфавита. Времени осталось совсем немного – каких-то семь месяцев. Общество в ожидании, но школы почему-то молчат. Что с учебниками на латинице для малышей? Готовы ли учителя к преподаванию на основе новой письменности? Хотелось бы услышать ответы на беспокоящие казахстанцев вопросы.
Главная цель достигнута?
Я коснулся только трех вопросов, которые связаны с реализацией программы перехода на латиницу и на которые общество сегодня не имеет ответов. Но таких вопросов, требующих разъяснений, гораздо больше. И потому возникает тревога по поводу того, удастся ли успешно осуществить задуманное. Такое ощущение, что тема перевода казахского языка на новую графику как-то исподволь уходит из поля зрения общественного внимания.
А ведь какие кипели страсти в апреле 2017-го, когда Нурсултан Назарбаев объявил о начале этого перехода. Весь Казахстан пришел в движение: встречи, активы, собрания, конференции, «круглые столы», дебаты на телевидении и в Интернете. Тема латиницы была у всех на устах. В сентябре того же года она обсуждалась на заседании парламента. Позже развернулась бурная дискуссия вокруг двух вариантов алфавита. И, наконец, апофеоз: президентский указ от 27 октября 2017-го о переходе казахского языка на латиницу. Тем самым Казахстан показал всему миру, что он как независимое государство самостоятельно решает вопрос о письменности своего государственного языка, и никто не может, как прежде, диктовать казахам, какими буквами им следует писать.
После этого, начиная с первых дней 2018-го, предстояло, засучив рукава, приступить к реализации утвержденной программы – этап за этапом, пункт за пунктом. Поле деятельности огромное: продолжить работу над алфавитом, разработать клавиатуру, создать школьные учебники на латинице, подготовить учителей, усовершенствовать орфографию, обеспечить выдачу удостоверений личности и паспортов, начать перевод делопроизводства на латиницу и многое другое.
Реформа письменности вызывает большой интерес в обществе, поэтому она должна достойно освещаться в СМИ. Правительство и это предусмотрело, запланировав формирование пула журналистов, специализирующихся на данной тематике, и привлечение блогеров к разъяснительной работе в соцсетях (на последнее планируется выделить 426,6 миллиона тенге). Они должны обеспечить постоянное присутствие темы перехода на латиницу в публичном пространстве, поддерживать незатухающий интерес к ней. Но видим ли мы это? Увы, таких публикаций в СМИ очень мало. Чтобы убедиться в этом, не надо даже проводить контент-анализ. После всплеска интереса в 2017-м тема латиницы стала уходить со страниц СМИ, а соответственно и с повестки дня общества, о ней начали забывать. Складывалось ощущение, что главным было принять решение о переходе, заявить о нем на весь мир, а как оно будет (и будет ли вообще) выполняться – дело второстепенное.
Этот безмятежный штиль нарушил президент Касым-Жомарт Токаев. В октябре прошлого года он пригласил людей, ответственных за реализацию программы. В своем «твиттере» он так написал об этой встрече: «Историческое решение о переходе на латинскую графику было принято около двух лет назад. Однако в алфавите все же имеются недостатки. Языковедам необходимо усовершенствовать алфавит». Глава государства дал соответствующее поручение министру культуры и спорта Актоты Раимкуловой. «Впереди большая работа», - подчеркнул он.
Хотя фраза Токаева «Историческое решение о переходе на латинскую графику было принято около двух лет назад», на первый взгляд, выглядит дежурной, но в сложившейся ситуации она имеет ключевое значение. Ее подтекст можно понять так: «Решение принято, никто его не отменял». В другой президентской фразе «Впереди большая работа» ключевым является слово «впереди». Это можно понять так: «Программа перехода не выполняется, достижений никаких нет. Сроки программы утверждены. Надо выполнять».
Начнется ли в этом году преподавание на латинице в нулевых и первых классах казахских школ? У меня есть большие сомнения на сей счет. Почему? Да хотя бы потому, что у нас вошло в привычку переносить выполнение уже принятых решений на более поздние сроки. В советское время у строителей в ходу было выражение «переходящий объект»: если они не успевали к установленной дате, то переносили его сдачу на следующий год. Так вот, я боюсь, что аналогичная судьба постигнет и тот пункт программы, который касается преподавания на основе новой письменности в нулевых и первых классах, и тот, которым установлен срок полного перехода на латиницу…
Алфавит: не пора ли отказаться от догм?
Президент К.-Ж.Токаев остался недоволен последним вариантом латинского алфавита, который предложили разработчики. Между тем, это уже третий по счету за период с 2017-го. С первым вариантом, изображавшим казахские звуки с помощью диграфов (двух букв), мы получили «saebis». Второй, предусматривавший графическую передачу казахских звуков с помощью апострофов, английская газета «Таймс» назвала «уродливым». Стало понятно, что создать казахскую латиницу по принципу «один казахский звук – два знака» и без использования диакритических знаков («крючков») не удастся. В итоге пришли к выводу, что алфавит должен основываться на принципе «один звук – один знак», и без «крючков» не обойтись.
Принцип «один звук – один знак» порождает свои трудности, среди которых самой главной является передача специфически казахских звуков с помощью имеющихся букв. Существующий казахский алфавит на кириллице отличается от кириллических алфавитов других тюркских языков тем, что в нем самое большое число букв, отражающих чисто казахские звуки. В других тюркских языках специфических для них звуков, наверное, не меньше, но такого, как у нас, количества букв нет. Например, в алфавите кыргызского языка, звуковой ряд которого очень близок к нашему, отсутствуют «ә, ғ, і, ұ, қ, һ», и есть только «ң, ү, ө». Это совершенно не означает, что звуки, не отображенные в алфавите, исчезли из языка соседнего с нами народа. Там пишут «кыргыз», а произносят «қырғыз»; пишут «кыз», а произносят «қыз». Такая же ситуация в узбекском, татарском и других тюркских языках.
В вопросе соответствия букв и звуков очень много условного, конвенционального, основанного на договоре и привычке, что затем утверждается в правилах, которые нужно учить и запоминать, иначе будешь делать ошибки. Данное утверждение справедливо для всех языков.
В алфавитах кыргызского и других тюркских языков одна буква может изображать не один, а несколько близких звуков. С казахским же обстоит несколько иначе. Когда в 1940 году создавали его кириллический алфавит, авторы (Сарсен Аманжолов и другие) старались добиться максимального, если не полного, соответствия между буквами и звуками. Это стало незыблемым правилом, своего рода догмой при составлении алфавита. И такой же подход сегодня догматически переносится на разработку латинского алфавита. Иначе, говорят разработчики, мы потеряем некоторые звуки казахского языка. Но мировой опыт, в том числе опыт тюркских народов, показывает, что звуковой ряд является основой любого языка, и перенос его на письменность не оказывает на него пагубного воздействия: национальный язык остается национальным языком со всем его звуковым и иным лингвистическим богатством и своеобразием.
Хочу напомнить, что в период с 1929-го по 1940-й основой казахской письменности был яналиф, общий алфавит на основе латиницы, который использовали все тюркские народы, населявшие СССР. Казахи, узбеки, азербайджанцы, татары и т.д. писали в те годы одними буквами. Наши деды и отцы получали знания на основе этого алфавита, но разве они потеряли исконно казахские звуки? Представители разных тюркских народов СССР в то время, читая одни и те же буквы, произносили их так, как принято в родных для них языках.
В кириллическом алфавите казахского языка насчитывается девять дополнительных букв, которые потребовались для отображения специфических казахских звуков. Но чтобы передать их, как показывает опыт тюркских народов, в том числе и самих казахов, вовсе не обязательно изобретать отдельные буквы. Можно сократить количество букв за счет имеющихся в алфавите знаков, передающих близкие звуки. Это позволит значительно облегчить работу над алфавитом. А потому президентское поручение усовершенствовать его, на мой взгляд, следует начать с сокращения числа букв, передающих специфические казахские звуки.
В погоне за оригинальностью
На мой взгляд, важное значение имеет и приближение разрабатываемой сегодня новой графики казахского языка к тем образцам алфавита тюркских народов на латинице, которые прошли проверку временем и доказали свою эффективность. Этому требованию, в первую очередь, отвечает алфавит, используемый в Турции. Он был введен в 1928 году, то есть около ста лет назад, и способствовал прогрессу турецкого общества. На его основе с внесением небольших корректив был разработан азербайджанский алфавит, и опыт перехода этой страны на латиницу оценивается экспертами как положительный.
А вот узбекский опыт можно назвать, скорее, негативным, и в числе главных причин специалисты называют неудачный выбор алфавита – он отличается от турецкого и основан на применении диграфов, что создает неудобства в его применении. В силу этого и ряда других обстоятельств в Узбекистане до сих пор широко используется кириллица, хотя переход на латиницу начался более двадцати лет назад.
В нашей стране вариант казахской латиницы на основе турецкого алфавита предложили ученые Института языкознания имени Ахмета Байтурсынова. По оценкам многих специалистов, он хорош и вполне готов к применению на практике. Знают об этом варианте и в правительстве, но почему-то не принимают его. Как мне кажется, причина заключается в стремлении к оригинальности, желании создать алфавит, непохожий на другие, неповторимый. И потому предпочли вариант с так называемыми акутами. Но насколько он удобен и легок при чтении или наборе текста? Насколько он привычен для значительной части казахов, уже знакомых с латинской графикой? Будет ли он способствовать сближению с другими тюркскими народами, ведь у них акуты не применяются?
Безусловно, можно понять стремление властей через введение алфавита, отличного от других, продемонстрировать миру «особость» нашей страны, ее независимость. Тем более что смена письменности – это в том числе и политический акт. Но в не меньшей степени это и культурный процесс, а в культуре заимствование чужого опыта не является чем-то зазорным. И, даже напротив, оно способствует ее развитию, подъему, о чем свидетельствует вся мировая история с древних времен и до наших дней. А потому игнорировать почти столетний опыт близкого нам турецкого народа, который на этом пути достиг многого, было бы в корне неверно. Тем более что сегодня мы стоим только в начале огромной культурной трансформации. И нам стоило бы взять пример с азербайджанцев, которые, приняв за основу турецкий алфавит и внеся в него небольшие изменения в виде одной или двух букв, отражающих специфические звуки своего языка, успешно перешли на латиницу.
Те, кто хочет придумать свой алфавит на латинице, мыслят так же, как те, кто решил придумать новую марку автомобиля или телефона и таким образом обойти конкурентов. Но это в бизнесе, тогда как в культуре новое и оригинальное далеко не всегда принимается обществом. А многое и вовсе отвергается. Например, акуты, похожие на знаки ударения, сильно напоминают апострофы. Боюсь, что алфавит с этими бесконечными капельками над словами тоже назовут «уродливым». В турецком же алфавите диакритические знаки равномерно располагаются над буквами и в их нижней части, поэтому от них не рябит в глазах, как от акутов. К тому же диакритические знаки должны быть разными, а не однообразными.
Нельзя забывать и про психологические моменты, связанные с внедрением нового алфавита. Скажем, звук «у», отображаемый в латинской графике как «u», в предложенном нам варианте обозначен буквой «y`». Слово «турист», которое, как мы привыкли, должно писаться «turist», вопреки ожиданиям, пишется в этом варианте как «ty`rist». Читая вывески на казахской латинице, часто попадаешь в тупик, пытаясь понять, что это за слово, и возникает психологический дискомфорт. Кстати, в турецком алфавите таких «сюрпризов» практически нет.
Перспективы клавиатуры
Алфавит, конечно, является основой письменного языка, но в современном информационном обществе он немыслим без соответствующей клавиатуры, посредством которой можно набрать и передать текст. Между тем, уже сегодня надо приступить к изданию огромного массива учебной литературы на латинице для школ, а в следующем году начать выдачу паспортов и удостоверений личности. Гигантская работа, которую без клавиатуры не выполнить.
Однако по сей день никто ее не видел. Находится ли она в разработке, кто этим занимается – никакой ясности. Немного света на ситуацию пролил вице-министр культуры и спорта Нургиса Дауешов, который в октябре прошлого года после критики со стороны президента страны объяснил журналистам: «Создавая латинский алфавит, мы не учли расположение букв на клавиатуре. Выяснилось, что расположение букв нового алфавита не соответствует стандартам Unicode - преобладающего в Интернете стандарта кодирования символов, включающего в себя знаки почти всех письменных языков мира». А ведь казалось, что разработка клавиатуры - это несложный технический вопрос, на решение которого потребуется немного времени.
Я ничего не смыслю в создании клавиатуры, но, как мне кажется, главной причиной трудностей с ней стало большое количество букв в предложенном варианте алфавита. Может быть, стоит сократить их, не гнаться за тем, чтобы все тонкости казахских звуков были представлены знаками алфавита? Все равно в речевой коммуникации они будут хорошо слышны. Впрочем, на эту тему я уже высказался выше. И если построить наш алфавит на основе турецкого, то можно таким же образом поступить и с клавиатурой.
Великая стена …госаппаратная
За два с лишним года, прошедшие с момента объявления языковой реформы, сделано до обидного мало. Конкретных результатов, кроме забракованных вариантов, по сути, нет. Как бы этот переход не повторил судьбу другого – на 12-летнее школьное образование, который анонсируется Министерством образования и науки не одно десятилетие, но так и не состоялся. Поэтому, еще раз повторюсь, есть тревога по поводу того, что переход на латиницу может стать бесконечным «переходящим объектом».
Судьба данной реформы находится в руках государственного аппарата. Но невольно задаешься вопросом: способен ли он успешно осуществить ее? Известный эксперт Данияр Ашимбаев считает, что с нынешним госаппаратом задача перехода на латиницу в принципе невыполнима. Причем заявил он это еще 13 апреля 2017-го, буквально на следующий день после выхода памятной статьи Нурсултана Назарбаева. Помню, я тогда подумал, что Ашимбаев как противник такой реформы сказал это с досады. Но, наблюдая уже третий год за ходом ее реализации, невольно начинаешь задаваться вопросом: а, может, он был прав? Аргументируя свое утверждение, Данияр указывал на неэффективность госаппарата и высокую степень его коррумпированности.
Хотел бы назвать еще один порок госаппарата применительно к нашей ситуации. Для него переход на латиницу - своего рода социальная инженерия, которой он занимается, применяя свои технократически-аппаратные методы. А в этом случае лучше всего подходит закрытость от общества в режиме «черного ящика». Чем меньше общественность знает о программе перехода, тем лучше. Еще комфортнее будет, если она вообще забудет о латинице. Не беда, что будут срываться сроки выполнения программы. Главное - найти объяснение и оправдание таким срывам.
Вывод очевиден: только работая в открытом режиме, в тесном контакте с обществом и под его контролем, госаппарат сможет осуществить реформу. Также не следует забывать, что за нашим переходом к латинице наблюдает мир. На кону престиж нации, престиж государства.
Материал подготовил Кенже Татиля
