Даже мало интересующиеся политикой люди замечают, что в последние годы отечественный политический Олимп занят одними и теми же персонами. На протяжении примерно полутора десятков лет, с конца 1990-х, сокращается скамейка «запасных», и на высокие посты нередко возвращаются те, кто когда-то со скандалом покинул этажи власти.
Экскурс в недавнее прошлое
В нынешнем кабмине мы видим «новые старые лица», оставшиеся от предыдущего правительства во главе с Сериком Ахметовым, которое, в свою очередь, за редким исключением, состояло из министров первого «масимовского» призыва. А вот в корпусе глав регионов появились новые люди, правда, большинство их, в отличие от многих акимов 1990-х, неизвестны за пределами возглавляемых ими областей. Кроме того, избрание в 2012-м парламента очередного созыва ознаменовалось появлением в мажилисе новых лиц, представляющих партию «Ак жол» и КНПК, однако эти 15 депутатов почти ничего не решают и, по сути, лишь создают антураж многопартийности. Что же касается появляющихся время от времени публикаций о необходимости так называемых социальных лифтов, то, думается, правильнее было бы называть вещи своими именами – в стране должны быть созданы условия для обновления элиты достойными новыми фигурами.
Надо сказать, что когда-то, пусть и непродолжительное время, такая возможность существовала. Например, выборы, состоявшиеся в 1990-м и в 1994-м, сломали прежний порядок восхождения по номенклатурной лестнице и открыли своеобразные «шлюзы» для амбициозных политиков. Именно в то время на слуху у казахстанцев появились имена Ермухамета Ертысбаева, Петра Своика, Серикболсына Абдильдина, Газиза Алдамжарова. Первый до этого был заведующим кафедрой института, второй – директором ТЭЦ, третий – малоизвестным публике чиновником, хотя и высокого ранга, четвертый – одним из девятнадцати первых секретарей обкомов партии. В те годы попасть в политическую элиту республиканского уровня можно было вне зависимости от того, какую должность человек занимал ранее. Достаточно было грамотно провести предвыборную кампанию, а также заручиться поддержкой либо трудового коллектива, либо активистов возникавших тогда различных общественных движений. Финансовый ресурс не был столь значимым, как сейчас, – по словам того же Своика, можно было провести избирательную кампанию лишь за несколько тысяч рублей.
Но, начиная с 1995-го, вход в элиту посредством избрания на парламентских выборах стал жестко регламентироваться. Теперь многое зависело от пресловутого административного ресурса, благодаря которому уже на дальних подступах «отсеивались» нежелательные персоны, а итоги выборов подводились исходя из принципа «неважно, как проголосуют – важно, как подсчитают». Кроме того, проведение предвыборной кампании для кандидата в депутаты мажилиса становилось все более затратным мероприятием: чтобы выиграть, надо было израсходовать, как минимум, несколько десятков тысяч долларов. Соответственно, требовался либо собственный капитал, либо поддержка со стороны бизнес-группы.
А в 2007-м был закрыт и этот узкий лаз: теперь мажилисменов стали избирать по партийным спискам, а небольшую их часть – по линии Ассамблеи народа Казахстана.
Из коридора – в тупик
В 1995-м в еженедельнике «Панорама» появилась статься, основным соавтором которой был социолог Сабит Жусупов. Суть ее заключалась в том, что политическая элита Казахстана состоит только из представителей исполнительной власти, поскольку новая Конституция РК заметно ограничила полномочия парламента, передав основную часть функций по принятию политических решений исполнительным структурам.
Казалось бы, предпринятые тогда же руководством страны шаги откроют лучшим из лучших дорогу в органы власти. По опыту и при поддержке Франции, где вся политическая и административная элита, независимо от партийной принадлежности, проходит обучение в Национальной школе администрации, в Алматы была открыта Национальная высшая школа государственного управления (НВШГУ). Поначалу обучение в ней было годичным, но вскоре оно стало двухлетним, причем слушатели, наряду с теоретическими знаниями, получали и практические, а заодно овладевали двумя иностранными языками. Первый выпуск состоялся в 1996-м и получил хорошие распределения, причем некоторые еще до завершения обучения были приглашены на работу в администрацию президента РК, что свидетельствовало о голоде на грамотных управленцев. Некоторые из того первого выпуска сделали успешную карьеру, а наиболее известными из них являются Кайрат Келимбетов и Азат Перуашев.
Однако вскоре вместо Хайржана Такуова, руководителя НВШГУ первых лет, был назначен Аманкул Серикбаев (это произошло в 1998-м). При последнем довольно быстро выветрился «французский дух», а само учебное заведение пережило ряд реорганизаций, став в конце концов Академией государственной службы (АГС). Но кто назовет хоть одно имя, взошедшее на политический небосклон благодаря знаниям, умениям и навыкам, приобретенным в АГС?
Все те же лица…
В разные годы предпринимались и другие попытки «освежить» элиту. Например, в конце 1990-х была сделана ставка на бизнесменов-«младотюрков» (Еркин Калиев, Мухтар Аблязов и некоторые другие), а в начале «нулевых» годов – на «болашаковцев». Но эти попытки потерпели неудачу. Подобные наборы в советское время проходили организованно и преследовали цель подготовить замену части прежней элиты. Тогда как в нашем случае цель была несколько иной – использовать реальный или кажущийся кадровый потенциал людей, призываемых в исполнительные структуры, для решения конкретных задач, которые представлялись проблематичными для «старой гвардии». Но когда новичкам становилось тесно в этих узких рамках, они, как правило, отторгались системой.
В 2003-м устами тогдашнего министра юстиции Оналсына Жумабекова были озвучены, а затем приняты поправки в законодательство о государственной службе, разрешающие работать в подотчетности и подчиненности свойственникам (то есть, зять может служить в подчинении у своего тестя и т.п.). С учетом распространенности брачных отношений внутри элиты это еще больше снизило шансы претендентов «со стороны» на то, чтобы сделать успешную карьеру. Соответственно в госорганах увеличилось число персон, чей потенциал и способности выше, чем занимаемые ими должности. Например, каждый соприкасавшийся с существующей в Казахстане практикой назначений может вспомнить случаи, когда карьерному продвижению «вечного зама» препятствовало указание устроить сына какого-то высокопоставленного лица.
Я знаю нескольких людей, которые именно в силу сложившейся у нас системы отбора в политическую элиту не смогли пробиться «наверх». Например, можно назвать Гумарбека Даукеева. В 1994-1996 годах он был ответственным секретарем – руководителем аппарата высшего совета по науке и технике при президенте РК, позже стал ректором родного для него Алматинского института энергетики и связи. На этом посту проявились его качества, нетипичные для руководителей тех лет: он не гнался за модными новациями, отбирал из спускаемых «сверху» реформ только то, в полезности чего был уверен. Как известно, за минувшие 20 лет каждый новый министр образования пытался внедрить что-то свое, и в результате это привело к утрате многого из того позитивного потенциала, который был накоплен в советские годы. Но именно такие лица, увлекающиеся всевозможными прожектами, умеющие «пустить пыль в глаза», показать себя новаторами, часто получают у нас карт-бланш. Тогда как специалисты, подобные Даукееву, которым присущ здоровый консерватизм и которые были бы уместны на посту министра или хотя бы заместителя министра образования и науки, оказались невостребованными. Они не вписываются в мейнстрим, поскольку относятся к типу людей «логических», склонных к ясности и упорядоченности. Они неудобны для тех, кто из года в год строит «планов громадье», не особо заботясь о том, что получится в итоге. И таким тоже закрыт путь на властный Олимп.
Талгат Исмагамбетов
