Мы должны поддерживать   отечественного производителя, где бы он ни трудился - в забое, на хлебной ниве, у станка или в съемочном павильоне, где из реалий нашей жизни рождаются если не киношедевры, то, по крайней мере, сериалы, которых заждался телезритель Казахстана. Мне искренне хотелось поддержать наше ТВ, наш "Хабар", замахнувшийся на 130-серийный телероман "Перекресток в Астане". И, повинуясь патриотическим чувствам, я, начиная с 19 мая, каждый вечер со вторника по четверг приникал к телевизору, на полчаса погружаясь в стихию романного повествования a la "Хабар" и каждый раз вычеркивая эти полчаса из своей переуплотненной цейтнотами жизни. Инфаркт как двигатель сюжета После просмотра очередной порции сериала я пытался осмыслить увиденное, но голова странным образом впадала в некий ступор, отторгая речи персонажей, видимость их поступков, надуманность конфликтов и показушность переживаний. В голове звенело от перенапряжения, и произошедшее на телеэкране укладывалось в словосочетание "торричеллиева пустота". Только что я видел лица актеров, давно мне знакомых, симпатичных, талантливых, не раз доказывавших свою состоятельность и высокий профессионализм, но на этот раз интонации их были малоубедительны, их словно подменили. Ну не могла Агайша в исполнении Гульнары Дусматовой, этой не лишенной аристократизма натуры, так топорно отреагировать на появление в ее доме нежеланной, совсем еще юной гостьи, странно связанной с прошлым мужа Агайши. Вообще, героиня Дусматовой могла бы стать одной из главных удач сериала. Рефлектирующая, капризная особа, погруженная в бесконечные медитации и просветления, уверовавшая в свою гениальность. "С жиру бесится", - говорят про таких в народе, ее мгновенно раскусила юристка и, судя по всему, аферистка Салтанат, запудрив ей мозги своими чрезмерными восторгами. По сути своей Агайша - недалекая жеманная дурочка, тут Дусматова по преимуществу убедительна. И все бы оно точно умещалось и в русло характера, и в русло происходящих событий, но зрителю зачем-то в течение 17 серий пытаются доказать, что она не просто талантлива, что она умна, проницательна и почти в одной когорте с Еленой Рерих и Блаватской. Ну не стыкуется одно с другим! И тут спрос не с актрисы, а с тех, кто по сценарию навязал ей такую стезю. Наверное, она немало способствовала инфаркту мужа. А он в исполнении Ерика Жолжаксынова весьма импозантен, иным Жолжаксынов быть не может! Хотя в сериале ему уготована роль одного из противоборствующих, причем - положительных полюсов производственного конфликта, пережившего как художественный прием все превратности беспокойных времен. Бауржан, его персонаж, служит начальником в нацкомпании "КазахстанТемірЖолы". О важности его работы мы можем судить по одной всеобъемлющей фразе: "Я тут такой проект начинаю!.." Какой-такой, нам узнать не дано. Зато нам дают знать, что воду мутит его начальница Жанар, которая хочет всех 35-летних "стариков" уволить и полностью сменить команду на молодых и креативных. Бауржан, естественно, против. Но начальница в исполнении Жанны Куанышевой - непробиваемая, железная стерва, каких белый свет не видел. Жанной Куанышевой просто любуешься, настолько она хороша в своей непреклонности. Но делать ей в сериале пока что нечего. Разве что походя она пытается уволить несогласного с ней Андрея - помощника Бауржана, да еще опять же походя делает царский подарок своему любовнику, вручая ему ключи от новой фотостудии. Утешает одно - впереди еще 113 серий, и сценаристы, глядишь, расщедрятся и дадут актрисе проявить во всем блеске талант. Пока что она по большей части молчит и недобро смотрит с телеэкрана, тоже способствуя приближению инфаркта Бауржана.   Чем крепок средний класс? Вот эта половинчатость и неопределенность симптоматичны. Здесь дышат почва и судьба не от накала сдерживаемых страстей, а от того, что персонажи сплошь и рядом не знают, что им делать. Молодежь от ничегонеделания начинает конфликтовать меж собой или вступать в судьбоносные диалоги - о любви и верности, о безответных чувствах, о внутренних голосах и всяких там приметах. А чтобы мы не забыли о вечной проблеме отцов и детей, юноша Дастан, пребывающий в Лондоне, яростно конфликтует с Бауржаном, отцом. В чем суть конфликта, неясно ни отцу, ни матери, ни даже самому Дастану. Авторы сценария держат это до поры до времени втайне и от зрителей, и от персонажей сериала и, похоже, от самих себя. Наверное, суть конфликта со временем вызреет самопроизвольно, как фрукт на дереве. К тому времени о конфликте могут и забыть, что уже и неважно: движение атмосферы было создано, и зритель слегка заморочился. Чего же боле? Нечто подобное и у соседки Людмилы этажом ниже, она по совместительству подруга детства Агайши. Там сын Василий - хиппи, которому хорошо за 30, он тоже бог весть почему конфликтует с матерью, в драном прикиде гоняя по миру на мотоцикле, который ему родней отца родного. У мотоцикла есть даже имя собственное - Михаил Федорович. Мать, чтобы как-то отвадить сына от тинейджерства, от затянувшегося подросткового увлечения, торжественно вручает ему ключи от новенького джипа. "Лучше я буду ездить на попутках", - гордо отвечает сын и безлошадным покидает дом матери, чтобы дальше шастать без цели, без руля и ветрил. Мать рыдает, на глазах Агайши слезы сочувствия, у зрителя тоже. Правда, зритель в большинстве своем едва ли состоятелен в должной мере, чтобы так вот походя дарить своим детям столь дорогие игрушки (джип, поди, стоит десятки тысяч баксов). Но о чем это мы и зачем? Ведь, совершенно очевидно, сверхзадача сериала - показать, насколько окреп у нас средний класс, насколько выросло благосостояние казахстанцев. Ну а то, что большинство зрителей сериала живет от пенсии до пенсии или тянет жилы, попав в ловушку ипотеки, или покрикивает на рынке: "Жол, жол, жол!.." - в расчет как бы и не берется.   "Между прочим, я твоя дочь" Зато в каждой серии - просто сказочные пейзажи ночной ли, дневной ли Астаны, на рассвете и в минуты заката. Они так и просятся на обложку глянцевых журналов. Одна из юных героинь нашего доморощенного киноромана, то ли делая на iPADе курсовую работу, то ли выполняя с его помощью спецзадание авторов сериала, задает прохожим вопрос: "Что значит в вашей жизни Астана?". Возможно, вопрос сформулирован чуть иначе, но дело не в нем, а в ответах: "Астана - любовь моя". Ну это мы уже проходили. "Астана - моя мечта, моя гордость". Вам этого мало? "Астана - это место, откуда виден весь мир". Оно и впрямь - сериал-то называется "Перекресток в Астане", ключевое слово тут, сами понимаете, какое, его надо отрабатывать всеми доступными способами. Тут годятся даже слова, которые как бы вскользь бросает Балжан-апа своей внучке: "Ты поступаешь не куда-нибудь, а в "Назарбаев-Университет"". Правда, понятие "патриотизм" не столь прямолинейно и даже интимно, как, например, понятие "любовь". Но это уже, так сказать, детали. Чтобы облегчить зрителю вхождение в систему координат сериала, всех персонажей в каждой очередной серии представляют как бы заново. Когда по ходу действия появляется каждый из них, под ним высвечивается его имя. И эта предусмотрительность весьма кстати: вдруг вы забыли его со вчерашнего дня? Это очень важно для сериалов, чтобы зритель помнил, кто кому дядя. А то, неровен час, главной героине, чтобы держать зрителей в курсе дела, придется через каждые 7-8 серий напоминать своему партнеру: - Между прочим, я твоя дочь. А партнерше: - Ты не забыла? Я твоя сестра. На что партнер отвечает: "Я знаю", - а партнерша: "Я помню". Это тем более важно в нашем сериале, поскольку по свидетельству актеров, режиссер загодя тексты для заучивания им не дает, вручая их лишь перед съемкой. У них там полная езда в незнаемое. А сверх того, чтобы яснее было происходящее, каждый эпизод озаглавлен в особицу. Название фрагмента может быть произвольным, от фонаря, что-нибудь вроде "Спроси у высших сил", "Правила сердца", "Такие, как ты, - большая редкость". К эпизоду как таковому это может не иметь никакого отношения, но зрителя загружает и заставляет хоть как-то кумекать по поводу происходящего.   Концепция как генетический признак О молодых персонажах и их исполнителях говорить не будем, на то она и молодость, чтоб наломать как можно больше дров. А вот о старшем поколении сказать необходимо. Там обе мамы, Балжан-апа и Елена Васильевна, естественно, носительницы мудрости и мира в семьях. Понятно, что это сверхположительные персонажи, в том-то и трудность их воплощения на телеэкране. Обе актрисы многоопытны и прекрасно понимают сложность стоящих перед ними задач. Но в персонажах этих заложена такая доза сахарина, что актрисам одолеть его не под силу, равно как и зрителю. Причем это уже бродячее клише из фильма в фильм. Наверняка продюсер это видел и понимал, но никаких превентивных мер не предпринял. Выходу сериала предшествовал PR-бум. Было объявлено его генетическое родство с нашим первым отечественным сериалом "Перекресток". Как растиражировано в СМИ, "со старым "Перекрестком" новый сериал связывает концепция - его синопсисы и сюжетные линии базируются на той же английской технологии, которая была внедрена во время производства первого телесериала". Сюда перекочевали многие знакомые по "Перекрестку" актеры, но их герои из южной столицы переехали на ПМЖ в северную. Вот это принципиальное различие. "По выпускам новостей мы хорошо знаем Астану официальную, а вот кто и как живет в этом молодом городе, что больше всего волнует астанчан, огорчает или радует - пока остается темой неизведанной. Хотя молодая столица Казахстана - энергетический перекресток новых идей, характеров и перспектив, поэтому и жить здесь должны люди яркие и необычные. В центре событий сериала две семьи - их будни, праздники, любовь, счастье, разочарования, ссоры и душевные примирения". Все так: жить здесь должны действительно люди яркие и необычные. О героях сериала это скажешь едва ли. Оно и понятно: за эталон был взят "Перекресток", который снимали в 1996-2000 годах. При этом с восторгом объявили, что у "Перекрестка" был высокий рейтинг и небывалый зрительский успех. Вообще-то, объявить можно все что угодно. Но - какой там рейтинг, какой успех? По сути то была лишь попытка освоить жанр, освоить производство "мыла". И если зритель смотрел "Перекресток", то лишь потому, что это был единственный сериал, основанный на местных реалиях, да и смотреть тогда особо было нечего. Разве что "Рабыню Изауру" да "Дикую Розу". На бесптичье и лягушка соловей.   Почем нынче слоновая кость? Сейчас другое дело. Кроме "Сулеймана Великолепного", от которого наш зритель, как от наркозависимости, освободиться уже не в состоянии, есть масса многосерийных российских фильмов, которые компактнее, динамичнее, интереснее и выше качеством, чем любое наше "мыло". Да и у нас уже есть опыт в создании таких вот мини-сериалов, они как подразделения быстрого реагирования: и менее трудозатратны, и дешевле. Но… Под съемки парфюма "Перекресток в Астане" и студия специальная оборудована, и деньги из бюджета выделены такие, что вам и не снились. Тут хоть тресни, а осваивать их надо. Так что теперь мы еще 113 вечеров обречены смотреть на это вымученное подобие жизни. А там, глядишь, создатели сериала выбьют еще на 130 серий деньжат. Как говорил один мудрый человек, сделать из мухи слона - это полдела. Главное потом - долго-долго торговать слоновой костью. Адольф АРЦИШЕВСКИЙ