Какие неожиданности таит в себе партийный список «Нур Отана»?

Рассуждать на тему межнациональных отношений всегда бы­ло делом неблагодарным и достаточно щекотливым. Потому что сфера эта чрезвычайно хрупка и требует крайне аккуратного и вдумчивого подхода. Казахстан в этом плане всегда ассоциировался как пример, достойный, по меньшей мере, уважения. И действительно, у нас представлено настолько широкое этническое разнообразие, которое не так часто можно встретить даже в современном космополитичном мире.

Каких только эпитетов или идеологических штампов не удостаивался Казахстан в годы так называемого "застоя" - "лаборатория дружбы народов", "планета ста языков" и т.д. и т.п. Хвала небесам и самосознанию граждан нашей страны, сумевших сохранить межэтническую толерантность и согласие в годы лихих испытаний и всякого рода рыночных катаклизмов. Хотя желающие бросить тень на казахстанскую модель межэтнических отношений находились всегда.

Однако, невзирая на все потуги недругов извне и нехватку терпения со стороны некоторой части наших же соотечественников, казахстанское общество всегда демонстрировало необходимую вы­держ­ку и рациональный подход. При этом не стоит забывать, что новые вызовы и неожиданные геополитические коллизии порождают непростые вопросы и связанные с ними тревоги и страхи.

Например, иногда приходится слышать о перекосах в плане этнической представленности в коридорах казахстанской власти. Признаемся честно, такие моменты имеют место. Но, как считают некоторые авторитетные отечественные эксперты, процесс этот достаточно объективный, и характеризуют они его как нечто вроде "исторического реванша", на который имеют право казахи.

С другой стороны, судя по всему, и в среде нашей властной элиты начинает формироваться понимание того, что некоторые тенденции следует переломить, чтобы снизить степень остроты проблемы. В этой связи обращает на себя внимание предвыборный список кандидатов в депутаты мажилиса от правящей партии "Нур Отан". Особенно впечатляет уровень присутствия в нем наших сограждан русской национальности, коих мы насчитали 26 человек (из 127 кандидатов).

Причем инсайдерские источники утверждают, что большая часть их может войти в окончательный список, то есть они имеют шансы стать обладателями депутатских мандатов. А значит, их удельный вес в партийной фракции станет еще больше, поскольку окончательный список будет меньше кандидат­ского, по крайней мере, на четверть.

На наш взгляд, это очень симптоматичный сигнал для казахстанского общества, что вопросам соблюдения межэтнического баланса придается качественно иная тональность. И это очень важно. Во-первых, выбивается почва из-под ног тех, кто всегда апеллировал к внеш­ним силам по поводу ущемления политических прав русской диаспоры Казахстана.

Во-вторых, это ясный и недвусмысленный месседж национал-патриотическому сегменту нашей политической жизни, риторика которого иногда и становилась причиной латентного роста градуса межэтнической напряженности. В-третьих, налицо и важный геополитический подтекст. Особенно в плане проекции на постсоветское пространство непонятной природы неожиданного российско-украинского конфликта.

По большому счету, нацио­наль­ный фактор стал "страшилкой", используя которую, деструктивно настроенные силы пытались подогревать фобии наших русских сограждан.

Дескать, в этой непростой ситуации самым простым выходом для них является переезд в Россию. А для пущей убедительности предпринимались бросающиеся в глаза попытки выдать желаемое за действительное. К примеру, на "Азаттыке" вышел материал с фото, где около российского консульства стоят очереди якобы из числа желающих покинуть Казахстан.

Возможно, вся совокупность этих факторов и стала катализатором того, что русская диаспора оказалась столь широко представлена в процентном отношении среди кандидатов в депутаты от правящей партии. Можно предположить, что таким способом власть пытается принять компенсационные меры, стремясь сохранить баланс в межнациональных отношениях, нивелируя, пусть и частично, одну из самых обоснованных претензий казахстанских русских, связанную с фактически повальной мононационализацией в политической и управленческой элите.

Теперь зададимся другим вопросом: можно ли, исходя из конспирологического подхода, хотя бы на гипотетическом уровне предположить, что данная мера была пролоббирована извне и является косвенным свидетельством того, что Казахстан в ближайшее время пойдет на акцентированное сближение с Россией и станет ее фактическим и официальным сателлитом? На наш взгляд, вряд ли… Но до тех пор, пока не возникает необходимость в рычаге серьезного политического давления на пространство, которое Россия считает зоной своих жизненных интересов.

Также отметим, что при всех издержках поли­ти­ческого курса сегодняшнего руководства РФ в нашей стране антироссийские настроения никогда не были превалирующими даже в сегменте казахскоязычного про­двинутого общества. Как это ни странно, но по некоторым субъективным ощущениям, так называемых "ватников" и лояльных к России ("сейчас нам по пути с РФ") среди просвещенной части этого крыла казахских патриотов умеренного толка даже больше, чем ярых апологетов банального казахского национализма.

И уж тем паче они не ассоциируют официальную Москву с местными русскими. Однако некоторые вопросы с нашей стороны все же могут возникнуть.

Напомним имена некоторых из них: Ахмет Беремжанов, Салимгерей Жанторе, Шаймерден Косшегулулы, Алихан Бокейханов, Темиргали Нурекенов, Мухамеджан Тынышпаев, Бахытжан Каратаев и другие. Поскольку все познается в сравнении, то невольно возникает вопрос: а насколько представлена казахская диаспора России в сегодняшней Государственной Думе РФ? Скажем откровенно, картина в этом смысле чрезвычайно печальная.

Но для начала немного сухой статистики. Как известно, 12 субъектов Российской Федерации имеют общую границу с Казахстаном - Астрахан­ская, Волгоградская, Саратовская, Самарская, Оренбургская, Челябин­ская, Курганская, Тюменская, Омская и Новосибирская области, Алтай­ский край и Республика Алтай. К этому можно добавить, что все они фактически являются местами исторического проживания казахов, а следовательно, сегодняшние этнические казахи, проживающие на территориях этих субъектов, являются ирредентой.

При этом, по данным всероссийской переписи 2010 года, казахи составляли:

- 149,4 тысячи человек, или 16,3% населения Астраханской области (там наиболее крупная казах­ская община среди субъектов РФ);

- 120,3 тысячи человек, или 6% населения Оренбургской области;

- 78,3 тысячи человек, или 4,1% населения Ом­ской области;

- 76 тысяч человек, или 3,1% населения Саратов­ской области;

- 46,2 тысячи человек, или 1,8% населения Волгоградской области;

- 35, 3 тысячи человек, или 1,05% населения Челябинской области;

- 19,1 тысячи человек, или 0,5% населения Тюменской области;

- 15, 6 тысячи человек, или 0,5% населения Самарской области;

- 12, 5 тысячи человек, или 6,2% населения Республики Алтай;

- 11,9 тысячи человек, или 1,3% населения Курганской области;

- 10,7 тысячи человек, или 0,4% населения Новосибирской области;

- 7979 человек, или 0,3% населения Алтайского края.

Увы, среди депутатов сегодняшней Государственной Думы РФ от этих регионов нет ни одного представителя казах­ской ирреденты. Зададимся вопросом: а есть ли они среди депутатов законодательных собраний вышеуказанных субъектов РФ? Есть, но очень мало. В Астраханской области - 3, в Республике Алтай - 2, в Омской, Челябинской, Волгоградской, Новосибирской, Курганской областях и в Алтайском крае - по одному депутату. В Саратовской, Оренбург­ской, Самарской, Тюменской областях нет ни одного депутата-казаха.

Понятно, что все эти моменты являются внутренним делом России. Но с учетом федеративного характера ее государственного устройства такие не совсем логические вещи опять же не могут не вызывать вопросов. Особенно если сопоставить этнический срез предвыборного списка кандидатов в депутаты в мажилис парламента РК от партии "Нур Отан" с вышеприведенными цифрами. Как говорится, все познается в сравнении.

Ну а выводы делайте сами…