Когда в СМИ приходится читать о проблеме трудоизбыточности сельского, преимущественно казахского, населения южных и западных регионов страны, о том, чем можно было бы его занять, дабы приостановить массовый и неконтролируемый исход в города, я вспоминаю об отрасли, которую мы сами же погубили в 1990-х. Речь идет о каракулеводстве, дававшем в советские годы экспортоориентированную продукцию.
Расцвет каракулеводства
Сегодня основными поставщиками этого ценного меха на мировой рынок являются Намибия, Афганистан и Узбекистан. В первой, где производится самый дорогой каракуль, зарождение отрасли стало возможным благодаря завозу в начале прошлого века бухарских овец. А сегодня она приносит этой африканской стране, одной из самых богатых на Черном континенте, пять-шесть миллионов долларов ежегодно. В Афганистане каракулеводство появилось чуть позже, в 1920-х, и тоже благодаря узбекским овцам, с которыми их хозяева перебрались туда, убегая от новой советской власти.
Примерно на тот же период приходится становление этой отрасли в Казахстане. Но всерьез ее развитием – тоже на основе опыта и племенного материала из Узбекистана –занялись в начале 1960-х. Именно тогда был создан Казахский научно-исследовательский институт каракулеводства, в Чимкентской, Кызылординской, Жамбылской, Гурьевской (ныне Атырауской и Мангистауской) областях стали появляться специализированные совхозы. Общее их количество превысило сотню, а для переработки поставляемого ими сырья в Чимкенте был построен крупный каракулевый завод.
И уже к началу 1980-х казахи почти догнали узбеков по объемам производства: на долю Казахстана приходилось 36-37 процентов всего выпускавшегося в СССР каракуля. Кроме этих двух республик, развитием отрасли занимались Туркмения и отдельные регионы РСФСР. Около трети готовой продукции отправлялось на экспорт, принося столь нужную стране валюту. Остальная поступала на советские фабрики по пошиву меховых изделий, в том числе на Алма-Атинскую, где из нее шили шубы (поскольку они были дорогими, их носили в основном жены больших начальников и заядлые модницы), головные уборы, воротники…
К середине 1980-х поголовье каракульских овец в Казахской ССР достигло 5,7 миллиона – это больше, чем сейчас в Намибии. Ежегодно в нашей республике производилось свыше двух с половиной миллионов шкурок (смушек). Причем самых разнообразных расцветок – черные, серые, коричневые со всевозможными оттенками, золотистые… Это означало, что разные совхозы специализировались на разведении разных пород овец. Кстати, селекционно-племенному делу отводилась особо важная роль: им занимались и НИИ, и экспериментально-опытные хозяйства. Например, в Кызылординской области совхоз имени Амангельды работал над получением серебристого сура. Хорошо известны имена ученых Хисмидуллы Укбаева, Абдрахмана Омбаева, которые вывели новые типы овец с оригинальным окрасом.
Уже само перечисление тех регионов нашей республики и СССР в целом, где культивировалось каракулеводство, указывает на то, что это преимущественно полупустынные и пустынные территории. Ведь каракульские овцы очень неприхотливы, они прекрасно адаптированы к суровым климатическим условиям и скудным пастбищам. Мало того, если их разводить в районах с богатым и сочным травостоем, качество каракуля может ухудшиться.
Как в советское время была организована заготовка шкурок? Весной, в течение апреля, происходил окот овец. 40-50 процентов полученных ягнят не позже чем через три дня после их рождения забивали на каракуль (в начале 1980-х этот процесс был механизирован – появились специальные установки), после чего смушки солили крупной солью, сушили, очищали, а затем отправляли на Чимкентский завод для последующей обработки. Оставшихся ягнят было достаточно для воспроизводства стада. Кстати, отрасль давала не только каракуль, но и мясо, отличавшееся хорошими вкусовыми качествами, шерсть (с каждой овцы за год настригали три-четыре килограмма), кожевенное сырье, а также молоко – специфическое по вкусу, но очень полезное. При выбраковке и забое уже беременной овцы с недоношенного ягненка получали каракульчу – особо ценный мех.
После подъема – закат
…Одним из регионов, где сельское хозяйство специализировалось на каракулеводстве, была Кызылординская область. Там это направление деятельности считалась вторым по важности и доходам после рисоводства: на возделывание риса были ориентированы чуть больше 60 совхозов, на разведение каракульских овец – около 30. В каждом хозяйстве насчитывалось в среднем от 40 до 60 тысяч голов, соответственно в целом по области – примерно полтора миллиона. Ежегодно на Чимкентский завод поставлялось порядка 600-700 тысяч смушек по средней закупочной цене в 30 рублей. В сумме почти на 20 миллионов рублей. Если спроецировать на день сегодняшний, взяв за основу паритет покупательной способности, то это равнозначно 20-25 миллиардам тенге. А ведь совхозы получали доходы еще и с продажи мяса, шерсти. При этом разведение неприхотливых каракульских овец обходилось относительно недорого. И потому большинство таких совхозов были рентабельными.
А вот, скажем, разведение КРС в условиях той же Кызылординской области приносило большие убытки. Обычно оно шло в привязке к рисоводству, и коров содержали в общем-то вынужденно, чтобы обеспечивать жителей региона молочной продукцией. Ведь последняя в ту пору, в отличие от дня сегодняшнего, была натуральной и не могла долго храниться, поэтому ее требовалось производить на месте (везти издалека не имело смысла). Бычков и выбракованных телок отправляли на откорм – такой вариант производства мяса тоже был убыточным. То есть, в условиях области только каракулеводство и отчасти традиционное для Приаралья верблюдоводство окупали вложенные затраты.
Хотя, конечно, экономический эффект мог быть куда выше, если бы не «родимые пятна» и пороки социалистической системы хозяйствования. Чабан со своей семьей пас совхозную (читай государственную) отару в 700 овец, получал за это зарплату, а при условии перевыполнения планов по выходу приплода, сдаче каракульских шкурок, мяса, шерсти – приличные премии. Но все-таки это был не его скот. Одновременно он имел еще и достаточно много собственных овец. И далеко не каждый мог удержаться от соблазна «перепутать» совхозную отару с личной. А поди проверь его, если летние джайляу и места зимовок находятся за десятки километров от центральной усадьбы. Хватало в совхозах и элементарной бесхозяйственности, порожденной тем же отчуждением работников от собственности и отсутствием у них реальных экономических стимулов. Ну, и показуха процветала.
В 1970-х стало появляться много чабанов, которые, как писали тогда газеты, рапортовали государству о получении по 160-180, а то и по 200 ягнят от каждой сотни маток. Хотя «в норме» плодовитость каракульских овец составляет 105-110: подавляющее большинство их приносит по одному ягненку, и только некоторые – по два. Столь резкое увеличение приплода объяснялось просто: в совхозах стали массово и в чрезмерных количествах использовать стимулятор многоплодия – СЖК (сыворотка жеребой кобылы). Погоня за высокими показателями, сулившими ордена, медали и денежные премии, обернулась снижением качества каракуля. Мало того, возникла угроза ухудшения генофонда овец. Занявший в начале 1985-го пост первого секретаря Кызылординского обкома партии Еркин Ауельбеков как прагматично мыслящий человек, быстро разобравшись, что к чему, распорядился ввести запрет на применение СЖК.
В планах и области, и республики в целом было дальнейшее развитие отрасли. Намечалось, что в скором времени Казахская ССР обгонит Узбекскую и что ее доля в общесоюзном производстве каракуля превысит 50 процентов. Но после распада СССР в лихие 1990-е практически все поголовье племенных овец пошло под нож…
Есть смысл подумать
Уже в 21-м веке в отдельных районах Южно-Казахстанской (теперь Туркестанской) и Кызылординской областей предпринимались попытки возродить каракулеводческие фермы. Однако пока о каких-то успехах говорить не приходится.
В соседнем Узбекистане отрасль, пусть и не на прежнем уровне, но все же сохранилась. Ежегодно там получают порядка миллиона каракульских смушек, из которых почти 90 процентов приходятся на крестьянские и личные подсобные хозяйства. Кстати, живущие в этой республике казахи довольно активно занимаются разведением таких овец. Есть предприятия, специализирующиеся на выделке каракуля, пошиве из него одежды и головных уборов – их охотно покупают приезжающие в Бухару и Хиву иностранные туристы. Готовый к шитью мех продается и за границу. Например, одно только ООО «Бухарский каракуль», занимающееся выделкой как узбекского, так и афганского сырья, ежегодно реализует 25 тысяч шкурок, получая за каждую из них от 20 до 35 долларов.
А пару месяцев назад президент Узбекистана подписал постановление «О мерах по комплексному развитию каракулеводческой отрасли». Оно предусматривает увеличение поголовья овец данного направления, совершенствование на научной основе племенной работы, организацию глубокой переработки сырья и т.д. В этих целях даже создается специальный фонд: из него будут осуществляться выплаты тем хозяйствам, которые занимаются производством продукции, имеющей экспортный потенциал.
Понятно, что развитие отрасли, пережившей свой пик в 1980-х, сегодня серьезно ограничено движением в защиту животных и «антимеховой пропагандой», которые набрали нешуточный размах в странах Запада, – ведь на этот рынок она в основном и ориентирована. Но, во-первых, все-таки там остается немало модниц, готовых закрыть глаза на то, что те же каракулевые шубы или жакеты сшиты из шкурок отправленных на забой трехдневных ягнят, а, во-вторых, появляются другие рынки. Например, почти полуторамиллиардный Китай, где доля состоятельного населения постоянно растет. На севере же от нас есть 150-миллионная Россия с ее суровым климатом и спросом на теплую, изысканную и одновременно долговечную зимнюю одежду.
Все сказанное не значит, что автор призывает непременно возродить в Казахстане эту отрасль. Но подумать, взвесив все «за» и «против», стоит. Тем более что южные и западные регионы нашей страны, повторюсь, идеально подходят для разведения каракульских овец, а их быстро растущее население, особенно сельское, нуждается в трудоустройстве. Правда, нужно иметь в виду, что возрождение каракулеводства потребует комплексного, системного подхода (единичные хозяйства и кустарные производства мало что дадут), умения работать на перспективу, серьезных финансовых вложений при понимании того, что они не скоро начнут приносить отдачу. А как раз таки с этим в Казахстане существуют серьезные проблемы…
